Появился текст решения Лондонского суда по Коломойскому и Приватбанку на русском языке

Украина выиграла апелляцию в Высоком суде Лондона в отношении олигарха и экс-владельца “Приватбанка” Игоря Коломойского. 15 октября Апелляционный суд Англии и Уэльса вынес решение, которым подтвердил, что английский суд имеет юрисдикцию для рассмотрения иска Приватбанка касательно мошенничества, совершенного по предварительному сговору лиц, против его бывших владельцев – Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова

Таким образом, активы Коломойского останутся замороженными в соответствии с позицией Украины в этом споре о том, что “банк имеет достаточное для судебного разбирательства дело для полного возмещения $1,9 млрд (включая проценты – $3 млрд) как заявлено в исковых требованиях”, отмечается в релизе.

ОБ ОБРАЩЕНИИ ИЗ ВЫСШЕГО СУДА ЮСТИЦИИ
БИЗНЕС И ИМУЩЕСТВЕННЫЕ СУДЫ АНГЛИИ И УЭЛЬСА
БИЗНЕС ЛИСТ (ЧД)
Мистер Судья Фанкурт
Королевский суд
Strand, Лондон, WC2A 2LL
15 октября 2019 г.
Между:
Истец
ЗАО КОММЕРЧЕСКИЙ БАНК ПРИВАТБАНК
(1) ИГОРЬ ВАЛЕРЕЕВИЧ КОЛОМОЙСКИЙ
(2) ГЕННАДИЙ БОРИСОВИЧ БОГОЛЮБОВ
(3) TEAMTREND LIMITED
(4) ТРЕЙД ПУНТ АГРО ЛИМИТЕД

(5) COLLYER LIMITED
(6) РОССИН ИНВЕСТИНГ КОРП
(7) MILBERT VENTURES INC
(8) ЗАО УКРТРАНСИТСЕРВИС ЛТД

Ответчики

________________

Лорд Панник КК, Эндрю Хантер КК, Тим Аккоух, Кристофер Ллойд и Адам Аль-Аттар (по поручению Hogan Lovells International LLP) от истца

Марк Ховард QC, Майкл Булс QC, Алек Хейдон QC и Бен Вулгар (по поручению Fieldfisher LLP) от первого ответчика

Даниэль Джоуэлл КК, Мэтью Паркер и Ричард Эшвеге (по поручению Enyo Law LLP)

от второго ответчика

Соня Толани КК, Томас Плевман КК и Марк Делеханти (по поручению Pinsent Masons LLP) от третьего до восьмого ответчиков

Даты слушания: 22-25 июля 2019 г.

____________________

Судья Дэвид Ричардс, Судья Фло и Судья Ньюи:

Введение

1. Это решение Суда, в которое внес вклад каждый член Суда.

2. ПАО Коммерческий банк «Приватбанк» (Банк) обжалует приказ Фанкура J от 4 декабря 2018 года, в котором он заявил, что суд не обладает юрисдикцией для рассмотрения иска, поданного Банком в ходе этих разбирательств в отношении первого, второго и шестого-восьмого ответчиков, приостановил разбирательство в отношении обвиняемых с третьего по пятого и отменил обслуживание формы иска и подробностей иска против шестого-восьмого ответчика, а также (при условии обжалования) отменил ранее вынесенный во всем мире приказ о замораживании, вынесенный против всех обвиняемых, удерживавших каждого из них от располагания активами на сумму до 2,6 млрд. долларов США.

3. Обращение поднимает ряд вопросов. Во-первых, является ли статья 6 (1) Конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам 2007 года (Луганская конвенция) предметом требования о том, что иск, предъявленный ответчику в судах по месту жительства этого ответчика, должен не может быть привлечено в качестве единственного объекта привлечения ответчика, находящегося в другом государстве Конвенции, и, если да, было ли возбуждено настоящее разбирательство в отношении третьего-пятого ответчиков с единственной целью привлечения первого и второго ответчиков. Второй вопрос заключается в том, что если предположить, что ответ на один из вопросов по первому вопросу является отрицательным, суд обладает юрисдикцией приостановить разбирательство в отношении обвиняемых в соответствии с Луганской конвенцией и Регламентом о пересмотре Брюсселя на основании lis alibi pendens в в пользу разбирательства в государстве, не входящего в Конвенцию (третье государство), и если да, то был ли судья неправ, считая, что, если бы оно возникло, он использовал бы свое усмотрение, чтобы приостановить разбирательство. Третий вопрос заключается в том, был ли судья неправ в том, чтобы приостановить разбирательство в отношении шестого-восьмого обвиняемых на основании необоснованности форума и отложить обслуживание разбирательства в отношении них. Это во многом связано с первым и вторым вопросами.

4. Судья решил все эти вопросы против Банка и дал разрешение на обжалование этих вопросов. Мы называем их соответственно как основания с 1 по 3.

5. Банк запрашивает разрешение на обжалование еще трех вопросов. Они возникают только в том случае, если судья ошибся по всем или некоторым основаниям с 1 по 3. Дальнейшие вопросы касаются (i) величины мирового приказа о замораживании, (ii) имело ли место существенное нераскрытие соответствующих вопросов в суде по первоначальному, без предварительного уведомления, ходатайству о всемирном приказе о замораживании и, если да, то, был ли судья неправ, считая, что он на этом основании отменил приказ и отказался повторно его удовлетворить, и (iii) отказал ли судья дать достаточные основания для своих решений по определенным пунктам. Судья отказал в разрешении на подачу апелляции по этим вопросам, которые мы называем соответственно основаниями 4–6. По возобновленному обращению Банка в этот Суд за разрешением на апелляцию Паттен Л.Дж. отложил рассмотрение заявления до рассмотрения апелляции Основания 1 3. Лорд Панник КК, от имени Банка, сказал нам, что вопросы, возникающие в связи с Основанием 6, были в достаточной степени рассмотрены в Основаниях 4 и 5 и что поэтому Основание 6 не будет рассматриваться отдельно. Мы услышали полный аргумент на основаниях 4 и 5.

6. Мы согласны с тем, что апелляция Банка должна быть разрешена. Мы также согласны по всем вопросам, поднятым в апелляции, за исключением одного. По вопросу принципа, возникающего в рамках Основания 1 (см. Параграф [3] выше), большинство (Дэвид Ричардс и Фло ЖЖ) соглашаются, что статья 6 (1) не подпадает под действие единственного объекта по причинам, изложенным в это суждение. Ньюи ЖЖ придерживается иной точки зрения, которую он излагает в отдельном суждении. Это различие не влияет на исход апелляции, поскольку мы все согласны с тем, что вывод судьи о том, что настоящее разбирательство было возбуждено с единственной целью присоединения первого и второго обвиняемых к этим английским разбирательствам, не может быть подтвержден.

Фоновые факты

7. Банк зарегистрирован в соответствии с законодательством Украины и имеет головной офис и основные операции в Украине. Он был основан в 1992 году, среди прочего, первым и вторым обвиняемыми, Игорем Коломойским и Геннадием Боголюбовым. Они стали, если не были, мажоритарными акционерами, с прямыми и косвенными долями в размере от 80% до почти 100% в период с 2006 по 2016 год. Они оставались в наблюдательном совете Банка до 2016 года, и это есть в деле Банка, и на данный момент не отрицается, что в отношении ключевых решений, имеющих отношение к этим разбирательствам, они контролировали Банк. Банк вырос и стал одним из крупнейших банков Украины. К 2016 году у него было 30 региональных офисов и 2445 главных офисов в Украине, а также филиал на Кипре. Он обслуживал более 20 миллионов клиентов, то есть чуть менее половины населения Украины.

8. Банк был национализирован в декабре 2016 года после того, как Национальный банк объявил его неплатежеспособным. Г-н Коломойский, г-н Боголюбов и другие члены наблюдательного совета были уволены и заменены новой управленческой командой.

9. Общеизвестно, что для целей Луганской конвенции г-н Коломойский и г-н Боголюбов находятся и находились на дату начала этого разбирательства, проживали в Швейцарии.

10. С третьего по пятый ответчиками являются компании, зарегистрированные в Англии (английские ответчики). С шестого по восемь ответчиков являются компании, зарегистрированные на Британских Виргинских островах (Ответчики на Британских Виргинских островах). Все обвиняемые признают, что для целей рассмотрения жалоб перед судьей и настоящей апелляции существует веский спорный случай, когда ответчики из Англии и Британских Виргинских островов в любое существенное время находились в собственности и / или под контролем г-на Коломойского и г-на Боголюбова.

Слушание дела

11. 19 декабря 2017 года, после завершения полного дня слушаний и после предварительного чтения, Nugee J издал всемирный приказ о замораживании активов (WFO) против обвиняемых на сумму до 2,6 миллиарда долларов США по заявлению без предварительного уведомления. Заявление было поддержано очень существенным показанием под присягой (Льюис (1)), приведенным к присяге Ричардом Льюисом, партнером в адвокатской конторе Банка.

12. Форма претензии была издана 21 декабря 2017 года и впоследствии направлена ​​вместе с подробными сведениями о претензиях английским ответчикам и ответчикам на Британских Виргинских островах.

13. WFO был продолжен, с поправками, не имеющими существенного значения для этой апелляции, без ущерба для права ответчиков обращаться в суд, чтобы оспорить юрисдикцию суда и изменить или уволить WFO. Ответчики подали такие заявления, которые были заслушаны Fancourt J в течение пяти дней в июле 2018 года с последующими письменными представлениями и некоторыми дополнительными доказательствами, приведшими к вынесению апелляционной жалобы.

Иск банка

14. Необходимо будет детально рассмотреть иск, сформулированный Банком, в деталях иска и в доказательствах, представленных в заявках ниже.

15. В целом, Банк утверждает, что г-н Коломойский и г-н Боголюбов организовали мошенническое хищение более 1,9 млрд. Долл. США у Банка. Предполагается, что точная сумма составляет 1 911 877 385 долл. США, но для удобства мы будем называть ее 1,9 млрд. Долл. США. Банк полагает, что общая сумма, незаконно присвоенная или по распоряжению г-на Коломойского и г-на Боголюбова, может составить многие миллиарды долларов США, но требование в настоящем разбирательстве ограничено 1,9 млрд. Долларов США.

16. Банк утверждает, что это незаконное присвоение было достигнуто за счет кредитов Банка (Соответствующие займы) примерно 46 компаниям (Заемщикам), которые все зарегистрированы в Украине и контролируются г-ном Коломойским и г-ном Боголюбовым. Соответствующие кредиты были предоставлены в течение 17 месяцев с апреля 2013 года по август 2014 года в долларах США или украинских гривнах. Для удобства будем ссылаться на все платежи в долларах США. Условия каждого займа предусматривали, что он был выдвинут с целью финансирования «текущей деятельности» Заемщика и что он будет обеспечен “Соглашением о залоге”.

17. Заемщики заключили соглашения о поставках с примерно 35 компаниями (поставщиками), все из которых зарегистрированы за пределами Украины, и большинство из них находятся в оффшорных юрисдикциях. Банк утверждает, что Поставщики контролировались г-ном Коломойским и г-ном Боголюбовым и что соглашения о поставках были фиктивными. Они предназначались для поставки совершенно нереалистичных количеств товаров и промышленного оборудования и никогда не предназначались для выполнения. Их условия были некоммерческими и, в частности, предусматривали предварительную оплату всей покупной цены до момента поставки соответствующего товара или оборудования.

18. До мая 2014 года предварительные платежи были повторены между Заемщиками и Поставщиками. Средства были предоставлены Банком Заемщикам в Украине. Заемщики переводили средства на счета в филиале Банка на Кипре, а затем на счета Поставщиков в том же филиале. В целях соблюдения украинских правил валютного контроля средства были повторно переведены в кредит Заемщика в Украине, прежде чем они снова использовались для явной предварительной оплаты сумм, причитающихся в соответствии с дальнейшими соглашениями о поставках.

19. Банк утверждает, что предварительные платежи на общую сумму 1,9 млрд. Долл. США, сделанные в соответствии с соглашениями о поставках, заключенными в период с мая по август 2014 года (Соответствующие соглашения о поставках), не были возвращены Заемщикам (невозвращенные предварительные платежи). Эти соглашения предполагают заключение соглашения с английскими ответчиками, которым было выплачено около 1,8 миллиарда долларов США, и с ответчиками на Британских Виргинских островах, которым было выплачено около 100 миллионов долларов США.

20. Права на получение товаров по договорам поставки были заложены в качестве обеспечения займов Банка заемщикам. Дело Банка в том, что в силу своих некоммерческих условий и потому, что на самом деле они были фиктивными соглашениями, они не имели никакой ценности в качестве обеспечения. Другие предполагаемые соглашения о поставках с датами между декабрем 2013 года и октябрем 2015 года, которые предусматривали оплату, которая должна быть произведена после поставки товаров в соответствии с соглашениями, по-видимому, были заключены по меньшей мере 36 заемщиками (Соглашения о поставках ссудного портфеля). Помимо условий оплаты, Банк утверждает, что во всех других отношениях эти соглашения были такими же некоммерческими, как и другие соглашения о поставках, и что они также были фиктивными. В нем утверждается, что единственной целью соглашений о поставках ссудных файлов было обеспечение безопасности, которая имела бы более правдоподобный вид, чтобы ввести в заблуждение аудиторов и регулирующие органы.

21. Обвиняемые, в том числе г-н Коломойский и г-н Боголюбов, признают для целей настоящей апелляции, что есть хороший спорный случай, когда Банк потерял приблизительно 515 млн. Долл. США в результате этих операций, и что они были организованы г-ном Коломойским и г-ном Боголюбовым, используя Заемщиков и Поставщиков в порядке, обычно утверждаемом Банком. Г-н Коломойский и г-н Боголюбов до настоящего времени сами не предлагали никаких объяснений рассматриваемых сделок и не пытались объяснить их коммерческое обоснование, если таковое имеется.

22. Судья отметил в своем суждении в [25], что не было никаких трудностей с банком доказать хороший обоснованный случай мошеннической схемы. Доказательства были «убедительным доказательством совершенного мошенничества, совершенного кем-то, связанного с попыткой скрыть от любого аудитора или регулятора наличие безнадежных долгов в бухгалтерских книгах Банка и отмывание денег в огромных масштабах». Заемщики не имели коммерческого опыта или каких-либо существенных активов. Документальные свидетельства ясно продемонстрировали, что соглашения о поставках были фиктивными и «использовались как обманчивая основа для оправдания очень крупных сумм денег, вытекающих из Банка». Искусственная сложность повторного использования средств “сама по себе свидетельствует о мошеннической схеме”. В [104] судья отметил, что г-н Коломойский и г-н Боголюбов признали “хороший спорный случай мошенничества в эпическом масштабе”.

23. Как станет очевидно, заявления ответчиков и их представления в суде и перед нами в значительной степени основаны на тщательном анализе требований Банка, сделанных в ходе этих разбирательств. Это особенно верно в отношении вопросов, связанных с порядком замораживания и нераскрытием, но также имеет отношение и к применению критерия “единственного объекта”, если он существует с точки зрения закона в соответствии со статьей 6 Луганской конвенции.

24. Поэтому на данном этапе удобно указать некоторые конкурирующие позиции сторон относительно характера дела, выдвинутого Банком в ходе этих разбирательств.

25. Это сосредоточено на роли английских и ответчиков Британских Виргинских островов. Ответчики утверждают, что дело Банка зависит от средств, авансированных Банком по Соответствующим займам, которые были выплачены этим Ответчикам без какого-либо последующего возврата Банку. Ответчики признают, что есть хороший спорный случай, когда чистая сумма в размере 1,9 млрд. Долл. США была выплачена ответчикам из Англии и Британских Виргинских островов в соответствии с Соглашениями о соответствующих поставках, и что она не была возвращена Банку. Они признают, что есть хороший спорный случай, когда Заемщики и английские и ответчики на Британских Виргинских островах знали участников мошеннической схемы, что они находились под контролем г-на Коломойского и г-на Боголюбова и что Банк понес убыток в размере примерно 515 млн. Долл. США в качестве результата.

26. Тем не менее, они утверждают, что сумма, предположительно полученная из соответствующих займов, не составляла 1,9 млрд. Долл. США, а составляла не более 514 млн. Долл. США. Кроме того, доказательства, которые они привели и которые Банк принимает, показывают, что все суммы, полученные ответчиками из Англии и Британских Виргинских островов, были сразу же при получении оплачены другим компаниям, имеющим счета в кипрском филиале Банка.

27. Ответчики утверждают, что заявленное Банком дело и дело, переданное в суд по заявлению без уведомления о приказе о замораживании, ограничивается иском, основанным на том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах получили чистую сумму в 1,9 миллиарда долларов США. специально полученную из соответствующих займов. Таким образом, Банк представил английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах в качестве основных в своем требовании, поскольку они сознательно получили те средства, которые, как утверждается, были незаконно присвоены посредством соответствующих займов.

28. Банк утверждает, что это действительно является частью его дела. Тем не менее, между сторонами существует принципиальное различие в том, как определить, получали ли английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах средства, полученные от соответствующих займов. Банк полагается на свою сделку с украинским законодательством, которая, как он утверждает, не требует такого рода отслеживания, на котором основывается дело ответчиков.

29. Банк также утверждает, что его иск против английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах также основан на украинском эквиваленте преступного сговора. В нем утверждается, что эти ответчики помогли в незаконном присвоении 1,9 млрд. Долл. США, участвуя в Соглашениях о соответствующих поставках и связанных с ними фиктивных сделках, и что он может установить свою ответственность на эту сумму без необходимости доказывать, что они получили средства, происходящие из Соответствующих Займов сами.

30. Мы рассмотрим этот вопрос более подробно позже в этом суждении, но на этом этапе мы не более чем заявляем наши выводы. Мы считаем, что рассматриваемое дело Банка включает требование, основанное на помощи, а также требование, основанное на получении средств, полученных из соответствующих займов. Мы удовлетворены тем, что по заявлению без предварительного уведомления в Nugee J на ​​WFO претензия была предъявлена ​​в значительной степени, но не исключительно, на том основании, что ответчики из Англии и Британских Виргинских островов сами получали средства, происходящие из соответствующих займов. Претензия была выдвинута по обоим основаниям перед Fancourt J, хотя, возможно, в представленных материалах основное внимание было уделено претензии на основе квитанции.

Основание 1.
Подлежит ли статья 6 (1) Луганской конвенции тесту на единственный объект?
31. Статья 6 Луганской конвенции предусматривает:

“Лицу, проживающему в государстве, связанном настоящей Конвенцией, также может быть предъявлен иск:

1. если он является одним из числа обвиняемых, в судах по месту нахождения любого из них, при условии, что требования настолько тесно связаны, что целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений из отдельного производства;

2. в качестве третьего лица в иске по гарантии или поручительстве или в любом другом разбирательстве третьей стороны в суде, рассматривающем первоначальное разбирательство, если оно не было возбуждено исключительно с целью отстранения его от юрисдикции суда, который был бы компетентен в своем случае;

3. на встречный иск, вытекающий из того же договора или фактов, на которых основывался первоначальный иск, в суде, в котором исходный иск находится на рассмотрении;

4. по вопросам, связанным с договором, если иск может быть объединен с иском против того же ответчика по вопросам, касающимся прав на недвижимое имущество, в суде государства, связанного Конвенцией, в которой находится имущество. “

32. Общим основанием является то, что г-н Коломойский и г-н Боголюбов были в начале настоящего разбирательства по месту жительства в Швейцарии и что английские ответчики в силу того, что их офисы зарегистрированы в Англии, проживают в Англии (см. Статью 60 Луганской конвенции) ,

33.  Вопрос, поднятый перед судьей и по этой апелляции, заключается в том, что в дополнение к явной оговорке в статье 6 (1) требования к ответчикам настолько тесно связаны, что целесообразно рассматривать и определять их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного разбирательства, статья 6 (1) подлежит дополнительному уточнению, на которое нельзя ссылаться, если рассматриваемое разбирательство возбуждено с единственной целью отстранения ответчика от юрисдикции его постоянного места жительства или от другой соответствующей юрисдикции (тест на единственный объект).

34. Это не только прямая оговорка к статье 6 (1), но и прямая оговорка к статье 6 (2). Как будет видно, это важный, но не определяющий фактор.

35. Луганская конвенция в этом, как и во многих других отношениях, строго следовала документам ЕС о юрисдикции в гражданских и коммерческих делах. Эта связь четко указана в поправках к Луганской конвенции. Первоначальная Луганская конвенция от 16 сентября 1988 года распространила действие правил оригинального документа ЕС, Брюссельской конвенции от 27 сентября 1968 года (Брюссельская конвенция), на некоторых членов Европейской ассоциации свободной торговли. Брюссельская конвенция была заменена Постановлением Совета (ЕС) № 44/2001 от 22 декабря 2000 года (Брюссель 1), и ее положения были в значительной степени воспроизведены в действующей Луганской конвенции. Брюссель 1 с поправками был заменен Регламентом (ЕС) № 1215/2012 Европейского парламента и Совета от 12 декабря 2012 года (Регламент о пересмотре Брюсселя). Поправки, внесенные в Правила о пересмотре Брюсселя, не были включены в Луганскую конвенцию. Это не имеет никакого отношения к проблеме, возникающей на основании 1, но имеет значение для проблемы lis alibi pendens, возникающей на основании 2.

36. Для нынешних целей целью инструментов ЕС и обеих версий Луганской конвенции было распределение юрисдикции по гражданским и коммерческим вопросам между государствами-членами ЕС и между сторонами Луганской конвенции, с общим принципом, согласно которому стороне должен быть предъявлен иск в государстве места жительства этой стороны, с явными исключениями.

37. Статья 2 Луганской конвенции гласит, что первостепенное значение имеет приоритет юрисдикции ответчика по месту жительства:

“1. При условии соблюдения положений настоящей Конвенции лица, проживающие в государстве, связанном настоящей Конвенцией, независимо от их гражданства могут быть привлечены к ответственности в судах этого государства.

2. Лица, не являющиеся гражданами государства, связанного настоящей Конвенцией, в которой они проживают, должны руководствоваться нормами юрисдикции, применимыми к гражданам этого государства “.

Статьи 2 Брюссельской конвенции и Брюсселя 1 по существу совпадают, как и статья 4 Регламента о пересмотре Брюсселя.

38. Наличие исключений и их ограниченный эффект разъясняются статьей 3 (1) Луганской конвенции (и, по существу, теми же терминами статьями 3 Брюссельской конвенции и Брюсселя 1 и статьей 5 Пересмотренного Положения Брюсселя):

“Лица, проживающие в государстве, связанном настоящей Конвенцией, могут быть привлечены к ответственности в судах другого государства, связанного настоящей Конвенцией, только на основании правил, изложенных в разделах 2 и 7 настоящего раздела”.

39. Единственное исключение, относящееся к этой апелляции, – это упомянутое выше в статье 6 Луганской конвенции. Оно появляется в разделе 2, озаглавленном «Специальная юрисдикция», с эквивалентными положениями в статье 6 Брюсселя 1 и статье 8 Регламента о пересмотре Брюсселя.

40. Статья 6 (1) Брюсселя 1 внесла существенную поправку в ее эквивалент в статье 6 Брюссельской конвенции, которая предусматривала:

“Лицу, проживающему в Договаривающемся Государстве, также может быть предъявлен иск:

1. где он является одним из подсудимых, в судах для места, где проживает любой из них;

2. как третье лицо в иске по гарантии или поручительстве или в любом другом разбирательстве третьей стороны, в суде, рассматривающем первоначальное разбирательство, если оно не было возбуждено исключительно с целью отстранения его от юрисдикции суда, который быть компетентным в своем деле;

3. по встречному иску, вытекающему из того же договора или фактов, на которых основывалось первоначальное требование, в суде, в котором рассматривается первоначальное требование “.

Существенным изменением было введение в статью 6 (1) квалификации тесной связи между исками, предъявляемыми к ответчикам. Такое же изменение было внесено, когда Луганская конвенция заменила первоначальную Луганскую конвенцию в 2007 году. Предпосылки этого изменения и его причины имеют важное значение для целей этой апелляции.

41. Не может быть никаких сомнений в том, что вопрос о том, применим ли тест на единственный объект к статье 6 (1), связан с некоторыми конфликтами принципов. С одной стороны, примат юрисдикции ответчика приводит к строгому толкованию явно выраженных исключений. Учитывая это первенство, начало разбирательства в одной юрисдикции с единственной целью отстранения ответчика от юрисдикции его места жительства может рассматриваться как противоречащее схеме Луганской конвенции и Инструкции. С другой стороны, одной из основных целей Луганской конвенции и инструментов ЕС является содействие определенности и предсказуемости в распределении юрисдикции, что достигается выраженными условиями статьи 6 (1), но может быть поставлено под угрозу применение теста на единственный объект.

42. Общепринято, что не существует решения ни Суда Европейского Союза (или, как это ранее называлось, Европейского Суда) (CJEU), ни какого-либо национального суда Великобритании, который давал бы ответ, обязательный для нас.

43. Необходимо проследить развитие прецедентного права СЕС по применению статьи 6 (1). Ни одно из дел не касалось Луганской конвенции, но это несущественно, потому что суды, применяющие и интерпретирующие Конвенцию, должны “должным образом учитывать принципы, изложенные в любых соответствующих решениях» в документах ЕС: статья 1 Протокола 2 к Луганской конвенции,

44. Безусловные условия статьи 6 (1) Брюссельской конвенции вызывали обеспокоенность, что привело к в значительной степени единодушному мнению среди юристов-академиков и национальных судов о необходимости установления связи между действиями против разных обвиняемых: см. мнение генерального адвоката Дармона в деле Kalfelis v Bankhaus Schröder (дело 189/87) [1988] ECR 5565, [1989] ECC 407 (Kalfelis), стр. 409. Такова была позиция в докладе Дженарда по Брюссельской конвенции, опубликованном в 1979 году в комментариях к статье 6 (1):

“Для того чтобы это правило было применимо, должна быть связь между требованиями, предъявляемыми к каждому из ответчиков, как, например, в случае солидарных должников. Из этого следует, что иск не может быть возбужден исключительно с целью свержения юрисдикции суда государства, в котором находится ответчик”.

45. Существование и степень каких-либо ограничений возникла по решению CJEU по Калфелису. Суду был задан вопрос о том, следует ли толковать статью 6 (1) Брюссельской конвенции как требующую связи между действиями против различных обвиняемых, и, если да, существует ли необходимая связь, если действия были по существу одинаковыми по закону и факту или только в том случае, если было бы целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного разбирательства. Ответ Суда заключался в том, что между различными действиями, возбужденными одним и тем же истцом в отношении разных ответчиков, должна существовать такая связь, чтобы было целесообразно определять эти действия вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного разбирательства.

46.  В своем решении Суд отметил в [8] принцип, закрепленный в Конвенции, о том, что суды государства, в котором находится ответчик, имеют юрисдикцию и что статья 6 (1) представляет собой исключение из этого принципа, так что он следует “что такое исключение должно рассматриваться так, чтобы оно не могло поставить под сомнение само существование принципа”. Суд продолжил:

“[9] Это могло бы иметь место, если бы истец был вправе подать иск против нескольких ответчиков с единственной целью исключения одного из них из судов штата, где он проживает. Как указано в докладе комитета экспертов, которые составили текст Конвенции, любая такая возможность должна быть исключена. Для этого необходимо наличие связи между действиями против каждого ответчика.

[10] Представляется, что для обеспечения, насколько это возможно, равенства и единообразия прав и обязанностей, вытекающих из Конвенции для Договаривающихся государств и заинтересованных лиц, необходимо самостоятельно определять характер связи.

[11] В этой связи следует отметить, что вышеупомянутый доклад комитета экспертов прямо обосновывает пункт 1 статьи 6 стремлением избежать вынесения решений в Договаривающихся государствах, которые были бы несовместимы между собой. Более того, это проблема, которая была отражена в самой Конвенции в статье 22, которая регулирует случаи, когда соответствующие иски подаются в суды разных Договаривающихся государств.

[12] Таким образом, правило, установленное статьей 6 (1), применяется в тех случаях, когда действия против различных обвиняемых связаны в то время, когда они начаты, то есть, когда целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать судебных решений, которые могут быть непримиримыми, если действия были определены отдельно. Именно национальный суд должен установить, выполняется ли это условие в каждом конкретном случае “.

47. По его мнению, Генеральный адвокат сослался на единодушное мнение академических юристов и национального прецедентного права о том, что необходимо иметь связь между действиями. Он сказал, что причиной этого требования было “придерживаться принципа, заложенного на форуме actor sequitur forum rei, чтобы« предотвратить использование [статья 6 (1)] исключительно с целью исключения партии из суда ». его проживания”. Цитата в этом отрывке взята из академического комментария к Конвенции.

48. Генеральный адвокат далее заявил:

“Было бы трудно применить субъективный критерий, который потребовал бы выяснения, намеревался ли истец исключить одного из ответчиков из суда, который обычно обладает юрисдикцией”.

Какими бы ни были обстоятельства, должна быть возможность сделать вывод о том, какой суд обладает юрисдикцией, из объективных правил. Юридическая определенность вряд ли будет совместима с рассмотрением намерений истца, что будет и трудным, и неопределенным”.

49. Он пришел к выводу, что правильным подходом было принять требование о тесной связи, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного разбирательства, что является критерием, прямо применяемым статьей 22 (3) Конвенции, добавив, что “предотвращение непримиримых суждений – соотношение законодательных актов как статьи 6 (1), так и статьи 22 (3)”.

50. Аналогичным образом было решение CJEU по делу “Реюньон Европа С.А.” против “Брахрахтингскантур Б.В.” Сплитхоффа (дело C-51/97) [2000] QB 690 (Реюньон). В [16] Суд отметил, что в прецедентном праве было установлено, что общий принцип состоит в том, что местожительство ответчика определяет суд, обладающий юрисдикцией в отношении него, и что только путем отступления от этого принципа Брюссельская конвенция предусматривает дела, “которые исчерпывающе перечислены”, в которых обвиняемый может быть привлечен к ответственности в судах другого договаривающегося государства. В [46] Суд отметил, что Конвенция преследовала «цель правовой определенности», а затем сказал:

47. В любом случае исключение, предусмотренное в статье 6 (1) Конвенции, отступающее от принципа, согласно которому суды государства, в котором находится ответчик, должны иметь юрисдикцию, должно толковаться таким образом, чтобы нет никакой возможности того, что само существование этого принципа будет подвергнуто сомнению, в частности, если истцу будет позволено подать иск против ряда ответчиков с единственной целью свести на нет юрисдикцию судов государства, в котором один из этих ответчиков проживает: Kalfelis v. Bankhaus Schröder, Münchmeyer, Hengst & Co. (дело 189/87) [1988] ECR 5565, 5583, пункты 8 и 9.

48. Соответственно, указав, что целью пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 22 является обеспечение того, чтобы решения, несовместимые друг с другом, не выносились в договаривающихся государствах, суд постановил в деле Калфелиса, что для применения статьи 6 (1) Конвенции между различными ответчиками в отношении разных ответчиков должна существовать такая связь, что было бы целесообразно определить действия в целом, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного производства “

51. Хотя статья 6 (1) Брюсселя 1 была составлена ​​таким образом, чтобы отразить и претворить в жизнь решения, принятые в деле Кальфелиса и Реюньона, эти случаи по-прежнему цитировались CJEU. Г-н Марк Ховард КК, от имени всех ответчиков по этому вопросу, заявил, что они демонстрируют существование общего принципа, которому подчиняется статья 6 (1), на который нельзя полагаться в качестве единственной цели отнесения ответчика по месту жительства в одном государстве-участнике или договаривающемся государстве (иностранном ответчике) под юрисдикцию судов другого члена или договаривающегося государства. Другими словами, иностранный ответчик не может быть назван в качестве ответчика в разбирательстве в другом государстве, где разбирательство в отношении ответчика, проживающего в этом штате (якорный ответчик), начинается с этого единственного объекта.

52. Лорд Панник КК представил от имени Банка, что решения демонстрируют, что порок, возникший в результате разбирательства, начатого с этого единственного объекта, был удовлетворен требованием Суда о том, что должна существовать связь между различными исками против ответчиков такого рода, чтобы было целесообразно определить претензии вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений в результате отдельного разбирательства. Лорд Панник обратил внимание на приведенный выше отрывок из отчета Дженарда, в котором говорится, что оно вытекает из требования о том, что судебное разбирательство не может быть возбуждено по единственному предмету свержения юрисдикции судов по месту жительства ответчика. Он также ссылался на мнение Генерального адвоката в деле Кальфелиса о том, что «должна быть возможность вывести, какой суд обладает юрисдикцией, из объективных правил. Юридическая определенность вряд ли будет совместима с рассмотрением намерений истца, что будет как трудным, так и неопределенным». , Генеральный адвокат, возможно, имел в виду субъективный критерий, делая это замечание, тогда как, как обсуждается ниже, все стороны согласны с тем, что любой такой критерий, если он существует, должен оцениваться объективно. Тем не менее, утверждал лорд Панник, это внесло бы недостаток правовой определенности, что потребовало бы изучения обстоятельств, при которых претензии выходили за рамки проверки достаточной связи.

53. Как упоминалось выше, формулировка статьи 6 (1) Брюсселя 1, перенесенная без изменений в Пересмотренный Брюссельский регламент, отражает решения в деле Калфелиса и Реюньона, требуя, чтобы «претензии были настолько тесно связаны, что целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримых суждений в результате отдельного разбирательства “.

54.  Важно отметить, что при разработке проекта, который должен был стать Брюсселем 1 и со временем Луганской конвенции 2007 года, Комиссия ЕС предложила, чтобы статья 6 (1) гласила следующее:

“Лицу, постоянно проживающему в одном Договаривающемся Государстве, также может быть предъявлен иск в другом Договаривающемся Государстве:

1. В тех случаях, когда он является одним из числа обвиняемых, в судах по месту обычного проживания любого из них, если только иск не был возбужден исключительно для того, чтобы побудить обвиняемых предстать перед судом, не являющимся их собственным судом. “

55. Это не было принято, и в Отчете Покара по Луганской конвенции, опубликованном в 2009 году, в пунктах 69-70 поясняется, что специальная рабочая группа экспертов, состоящая из представителей стран ЕС и ЕАСТ, была создана Советом ЕС в декабре 1997 года, чтобы рассмотреть поправки к Брюссельской и первоначальной Луганской конвенциям, которыми было сочтено целесообразным кодифицировать прецедентное право, которое требует связи между претензиями, но:

“не считал необходимым кодифицировать другой принцип, изложенный в отчете Дженарда, согласно которому юрисдикция оправдана только в том случае, если иск не имеет исключительной цели исключения одного из обвиняемых из надлежащего суда. Было сочтено, что тесная связь должна существовать между исками, вместе с требованием, чтобы суд, в котором дело было передано, был судом по месту жительства одного из ответчиков, был достаточным, чтобы избежать злоупотребления правилом (пп. 8), но это не так с иском о гарантии или поручительстве или иными процедурами третьих сторон, регулируемыми статьей 6 (2), где принцип был прямо упомянут, чтобы предотвратить судебное преследование третьей стороны в неподходящем суде”.

56. Очевидная ясность этого объяснения несколько омрачена сноской 8 профессора Покара, в которой говорится: «Это соображение не подразумевает, что статья 6 (1) может быть истолкована таким образом, что это позволит истцу подать иск против множественных обвиняемых в суде, компетентном для одного из них с единственной целью отстранить других обвиняемых от надлежащего суда “, после чего следует ссылка на два последующих решения CJEU (Reisch Montage and Freeport), на которые мы позже ссылаемся. Учитывая упоминания, это, по-видимому, является собственным мнением профессора Покара, а не утверждением позиции специального комитета.

57. В любом случае государства-члены отказались включить в статью 6 (1) ограничение единственного объекта, которое фигурирует в статье 6 (2), считая, что общее условие, по которому требования должны быть связаны, было более объективным: см. Решение CJEU в Freeport plc v Arnoldsson (Дело C-98/06) [2008] QB 634 (Freeport) в [51].

58. Первым делом в CJEU по статье 6 (1) Брюсселя 1 был Reisch Montage AG против Kiesel Baumaschinen Handels GmbH (Дело C-103/05) [2007] ILPr 10 (Reisch Montage). Заявитель подал иск о взыскании задолженности в Австрии с должника, физического лица, зарегистрированного в Австрии, и гаранта, компании, зарегистрированной в Германии. В начале иска должник уже обанкротился в Австрии, и в соответствии с австрийским законодательством он не мог быть обвиняемым в таких разбирательствах, пока он оставался банкротом. Ссылающийся австрийский суд ясно указал в своем решении (о котором сообщалось в [2005] ILPr. 44), что он не был установлен, и нельзя больше предполагать, что заявитель знал, что должник был банкротом, когда он начал иск ,

59. Вопрос, переданный CJEU, заключался в том, может ли заявитель полагаться на статью 6 (1), «когда требование к лицу, находящемуся в государстве форума, к моменту предъявления иска уже является неприемлемым, поскольку против него возбуждено дело о банкротстве, что в соответствии с национальным законодательством приводит к процессуальному запрету “.

60. Ответ, данный CJEU, заключался в том, что статью 6 (1) «следует толковать как означающее, что в ситуации, такой как ситуация в основном разбирательстве, на это положение можно ссылаться… даже если это действие рассматривается в национальном положении как недопустимое с момента предъявления в отношении первого ответчика ».

61. В своем решении Суд сослался на общий принцип, изложенный в статье 2, что суды государства, в котором находится ответчик, должны иметь юрисдикцию над ним, а также необходимость строго толковать исключения, которые исчерпывающе перечислены в Брюсселе 1: см. [22] – [23]. В [24] Суд заявил, что исключения должны толковаться «с учетом принципа правовой определенности, который является одной из целей» Брюсселя 1, как это было в Брюссельской конвенции. В [25] он заявил, что принцип правовой определенности требует, чтобы исключения “интерпретировались таким образом, чтобы дать обычно хорошо информированному ответчику разумное предвидение в каких судах, кроме тех, в которых находится государство, в котором он проживает, ему может быть предъявлен иск”.

62. Решение Суда по данному вопросу до того, как оно, по-видимому, обернулось неприменимостью внутренних норм к действию статьи 6 (1): см. [26] – [31], причем заключение приводится в [31] в этих терминах :

«В этих обстоятельствах на Статью 6 (1) Регламента 44/2001 можно ссылаться в контексте иска, возбужденного в государстве-члене против ответчика, проживающего в этом государстве, и со-ответчика, проживающего в другом государстве-члене, даже когда это действие рассматривается в соответствии с национальным положением как неприемлемое с момента его подачи в отношении первого ответчика”.

63. Значение решения Суда в Reisch Montage заключается в том, что сказано в [32]:

“Тем не менее, специальное правило о юрисдикции, предусмотренное в статье 6 (1) Регламента 44/2001, не может быть истолковано таким образом, чтобы позволить истцу подать иск против нескольких ответчиков с единственной целью удаления одного из них. из них из юрисдикции судов государства-члена, в котором проживает этот ответчик (см. в отношении Брюссельской конвенции [Калфелис] на [8] и [9] и [Реюньон] на [47]). Однако похоже, это не относится к основному процессу”.

Хотя это и не совсем ясно, представляется вероятным, что в последнем предложении [32] Суд ссылался на тот факт, как было заявлено австрийским судом, что он не был установлен и нельзя предполагать, что истец знал о банкротстве австрийского должника и, следовательно, иск против него является недопустимым согласно австрийскому закону о банкротстве. По этой причине его ответ, приведенный выше, может быть квалифицирован словами “в ситуации, такой как в основном разбирательстве”.

64. Этот параграф, естественно, имеет большое значение в представлениях г-на Ховарда, и это была значительная часть причин, по которым судья принял решение о том, что статья 6 (1) подлежит тесту на единственный объект. Поразительно, что Суд повторил этот принцип, несмотря на то, что статья 6 (1) Брюсселя 1 была составлена ​​таким образом, чтобы включать в себя проверку на тесную связь, а не проверку единственного объекта. Однако лорд Панник отметил, что цитируемыми властями являются Калфелис ​​и Реюньон, которые определили ответ на возможное злоупотребление статьей 6 (1) как принятие теста на тесную связь.

65. Мистер Говард направил нас к заключению генерального адвоката Коломера, который сказал в [AG28]:

“Есть две причины для требования о соединении. С одной стороны, это снижает риск расхождения в суждениях; с другой стороны, это позволяет избежать необоснованного удаления одного из обвиняемых из судов штата, в котором он находится».

Г-н Ховард также обратил внимание на сноску к этому абзацу, где Генеральный адвокат заявляет:

“Хотя эта вторая причина упоминается в статье 6 (2)…., Она не упоминается в пункте (1), но она может быть выведена из духа и цели данного положения, как следствие связующего звена (Jenard Report) или автономно (Дроз… считает, что это связано с невольным упущением, а не с добровольным молчанием)”.

Предположение о том, что отсутствие в статье 6 (1) какой-либо ссылки на отстранение ответчика от судов его места жительства было «невольным упущением, а не добровольным молчанием» по своей сути маловероятно и не может выдержать описанную историю разработки профессора Покара и CJEU во Фрипорте, о которых мы упоминали. Следует отметить, что Суд не принял ответ и анализ, предложенные Генеральным адвокатом.

66. Значение пункта [32] решения в Reisch Montage необходимо оценить в свете более поздних разработок.

67. Следующим делом перед CJEU был Фрипорт. Заявитель начал судебное разбирательство в Швеции против шведской компании и ее английской материнской компании. Английская компания оспорила юрисдикцию шведского суда на том основании, что, среди прочего, иск против шведской компании был подан с единственной целью предъявить иск английской компании в Швеции. Соответствующий вопрос, заданный шведским судом для CJEU, был:

“является ли предварительным условием для юрисдикции в соответствии со статьей 6 (1), в дополнение к условиям, прямо изложенным в нем, чтобы иск против обвиняемого в судах государства, в котором он находится, не был возбужден исключительно для того, чтобы иметь иск против другого ответчика, который был рассмотрен судом, кроме того, который в ином случае имел бы юрисдикцию для рассмотрения дела? “

68. Суд ответил:

“Статья 6 (1) Регламента № 44/2001 применяется в тех случаях, когда иски, предъявляемые к разным ответчикам, связаны при возбуждении дела, то есть, когда целесообразно выслушивать и определять их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений, которые могут возникнуть от отдельного разбирательства, без дальнейшей необходимости отдельно устанавливать, что иски не были поданы с единственной целью свести на нет юрисдикцию судов государства-члена, где проживает один из ответчиков”.

69. В своем мнении генеральный адвокат Менгоцци заявил на [47], что по существу шведский суд спрашивает, применяется ли статья 6 (1) “только в том случае, если установлено, что иск против ответчика, зарегистрированный в государстве-члене рассматриваемого суда, не был были доставлены исключительно с целью отстранения другого подсудимого от юрисдикции суда, который мог бы быть компетентным в деле “. Он отметил [48], что этот вопрос поднимает «деликатный вопрос об ограничениях мошеннического или неправомерного использования оснований для юрисдикции, которые устанавливаются в Постановлении 44/2001”. В [53] он сказал, что “система правил также устанавливает определенные механизмы, которые позволяют ограничить возможности использования ее мошенническим или неправомерным образом». Он отметил явное ограничение тесной связи в статье 6 (1) и явное ограничение в статье 6 (2) в отношении единственного объекта и сказал на [57], что шведский суд спрашивает, является ли ограничение в статье 6 (2) также применяется к статье 6 (1), хотя она специально не предусматривает это.

70. Комиссия ЕС предложила ответить на этот вопрос отрицательно, считая, что статья 6 (1) должна быть истолкована как означающая, что, если требования достаточно связаны, не может быть поставлено под сомнение цели, которые преследует заявитель. Комиссия утверждала, что это было поддержано решением Суда по Калфелису.

71. Генеральный адвокат отклонил подход Комиссии. Во-первых, он истолковал решения по Калфелису и Реюньону как устанавливающие презумпцию, что не было ни мошенничества, ни злоупотреблений, если существовала конкретная связь, требуемая статьей 6 (1). Он также считал, что Reisch Montage показывает, что презумпция может быть опровергнута, если обстоятельства позволят установить мошенническое или неправомерное использование тесной связи в соответствии со статьей 6 (1). Кроме того, представление Комиссии при соблюдении четкого требования статьи 6 (1) “не исключает возможности использования истцом оснований для юрисдикции в соответствии со статьей 6 (1) с единственной целью отменить юрисдикцию суда в отношении место жительства одного из обвиняемых и, следовательно, не исключает риск мошенничества или злоупотреблений “. Затем он привел пример судебного разбирательства в отношении фиктивного со-ответчика и выразил мнение, что истец в Reisch Montage не имел бы права полагаться на статью 6 (1), если бы было установлено, что он действовал нечестно. По его мнению, правила в Брюсселе 1 были ограничены “мошенничеством, связанным с юрисдикцией судов”, и мошенничество такого рода произошло, если правила применяются “в результате манипуляций со стороны истца, который призван вытеснить и имеет эффект вытеснения юрисдикции судов конкретного государства-члена “.

72. В [63] Генеральный адвокат рассмотрел вопрос о том, можно ли определить общий запрет на злоупотребление правом выбора суда как более деликатный. По его мнению, явное ограничение в статье 6 (2) также применимо к делам в рамках статьи 6 (1) и что Суд должен соответствующим образом ответить на вопрос шведского суда.

73. Мы довольно подробно изложили аргументацию Генерального адвоката, поскольку в ней четко изложена причина применения теста на единственный объект к статье 6 (1).

74. Суд не принял рекомендацию Генерального адвоката относительно ответа, который будет дан. Приводя свои доводы, Суд заявил:

“52 Следует напомнить, что, упомянув о возможности того, что истец может подать иск против ряда ответчиков с единственной целью отменить юрисдикцию судов государства-члена, где проживал один из ответчиков, суд постановил в деле Kalfelis v Bankhaus Schröder, Münchmeyer, Hengst & Co. (дело 189/87) [1988] ECR 5565, что было необходимо, чтобы исключить такую ​​возможность, чтобы была связь между исками, предъявляемыми к каждому ответчиков. Он постановил, что правило, изложенное в статье 6 (1) Брюссельской конвенции, применяется в тех случаях, когда иски, предъявляемые к разным обвиняемым, связаны с началом судебного разбирательства, то есть там, где целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений в результате отдельного разбирательства.

53. Таким образом, это требование о связи не вытекает из формулировки пункта 1 статьи 6 Брюссельской конвенции, а вытекает из этого положения Судом, с тем чтобы предотвратить исключение из принципа, которым юрисдикция принадлежит суду по месту жительства ответчика, изложенные в статье 6 (1), не ставят под сомнение само существование этого принципа: дело Калфелиса, пункт 8. Это требование, впоследствии подтвержденное решением по делу «Реюньон Европа С.А. BV (Дело C-51/97) [2000] QB 690, пункт 48, был прямо закреплен при разработке статьи 6 (1) Постановления № 44/2001, правопреемника Брюссельской конвенции: Roche Nederland BV v Primus ( Дело C-539/03) [2006] ECR I-6535, пункт 21.

54 При таких обстоятельствах ответ на упомянутый вопрос должен состоять в том, что статья 6 (1) Постановления № 44/2001 применяется в тех случаях, когда иски, предъявляемые к разным обвиняемым, связаны с началом судебного разбирательства, то есть там, где целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримых судебных решений, возникающих в результате отдельного разбирательства, при этом нет необходимости дополнительно устанавливать отдельно, что иски не были поданы с единственной целью свести на нет юрисдикцию судов государства-члена, в котором один из ответчиков проживает “.

75. Нам представляется, что это дает четкий отрицательный ответ на вопрос о том, подлежит ли статья 6 (1) неявному тесту на единственный объект. Тем не менее, в настоящем деле судья постановил в [90], что, хотя и не вполне ясно, представляется, что решение истца должно доказывать только тесную связь и целесообразность, прямо указанную в статье 6 (1), и не должно также опровергнуть, что иск был подан с единственной целью удаления иностранного ответчика из судов по месту его жительства. Мистер Ховард поддержал этот анализ принятого нами решения, заявив, что это было решение о бремени доказывания.

76. Мы не можем принять это чтение решения. В системах гражданского права понятие бремени доказывания по вопросам юрисдикции суда вряд ли сопряжено с обязанностью суда самоутверждаться в отношении своей юрисдикции: см. Мнение Генерального адвоката об ущербе картелю (см. Ниже) на [86]. ]. Кроме того, и, что важно, английский ответчик в шведском процессе положительно утверждал, что истец возбудил иск против шведского ответчика с единственной целью предъявить иск английскому ответчику в шведском суде, хотя справедливо отметить, что это возражение было обоснованным на его основном утверждении, что требования не имели необходимой тесной связи: см. мнение Генерального адвоката в [19] и решение Суда в [20]. В Заключении или решении нет предположения, что дело касалось бремени доказывания или опровержимых презумпций.

77. Однако решение во Фрипорте не является последним словом по этому вопросу, и в настоящее время установлено, что, по крайней мере, при определенных обстоятельствах злоупотребление правом на возбуждение дела против ответчика-якоря не будет предоставлять юрисдикцию в отношении иностранного ответчика. Таков эффект решения CJEU по искам о нанесении ущерба картелем (CDC) Перекись водорода SA против Akzo Nobel NV (дело C-352/13) [2015] QB 906 (нанесение ущерба картелем).

78. Перед тем, как прийти к нанесению ущерба картелем, необходимо отметить еще два решения CJEU. Первым является Painer v Standard Verlags GmbH (дело C-145/10) [2012] ECDR 6 (Painer). Это был иск за нарушение авторских прав, поданных в Австрии против различных издателей газет и журналов, проживающих в Австрии и Германии. Большинство вопросов, относящихся к CJEU, касались статьи 5 Брюсселя 1 и не являются существенными для нынешних целей, но один вопрос касался применения статьи 6 (1) к искам о нарушении авторских прав, идентичных по существу, но основанных на различных национальных правовых основаниях. В своем решении Суд повторил, почти дословно, пункт [32] Reisch Montage с теми же ссылками на Кальфелиса и Реюньона. Практически тот же параграф с теми же ссылками, к которым был добавлен Пейнер, появился в решении Суда по второму делу, Solvay SA против Honeywell Fluorine Products Europe BV (Дело C-616/10) (12 июля 2012 г.), ЕС: C : 2012: 44, (Солвей) в [22]. Ни в том, ни в другом случае эти пункты не имели существенного значения для решения.

79. В нанесении ущерба картелем были предъявлены требования о возмещении ущерба и разглашении в отношении предполагаемых сговоров, заключенных в разных частях Европы и причинивших ущерб различным деловым предприятиям. Претензии были предъявлены в Германии в отношении шести компаний, зарегистрированных в различных странах-членах ЕС, одна из которых была зарегистрирована в Германии. Впоследствии истец урегулировал иск против немецкой компании. Остальные ответчики оспаривали юрисдикцию германского суда, утверждая, что истец и германский ответчик умышленно откладывали окончание урегулирования до начала судебного разбирательства с единственной целью обеспечения юрисдикции для германского суда.

80. Один из вопросов, переданных CJEU, касался применения статьи 6 (1) и частично задавался вопросом: “Является ли это существенным … если иск против ответчика, зарегистрированный в том же штате, что и суд, отозван после того, как он был вручен?” на всех подсудимых до истечения сроков, предусмотренных судом для подачи защиты, и до начала первого слушания?”.

81. Ответ, данный Судом, заключался в том, что статья 6 (1) применялась «даже в тех случаях, когда заявитель отозвал свой иск против единственного подсудимого, проживающего в том же штате, что и суд, в котором он находился, если только не будет установлено, что во время разбирательства было заявлено, что заявитель и ответчик вступили в сговор с целью искусственного выполнения или продления срока действия этого положения ».

82.  Рассматривая эффект преднамеренной задержки в урегулировании с ответчиком-якорем до тех пор, пока не будет начато и завершено разбирательство, генеральный адвокат Яяскинен заявил в своем мнении на [84]:

«В соответствии с последовательной прецедентной практикой суда» правило [о юрисдикции, установленной в статье 6 (1) Брюссельского постановления I) не может быть истолковано таким образом, чтобы истец мог предъявлять иск против ряда ответчиков с единственной целью отстранить одного из них от юрисдикции судов государства-члена, в котором проживает ответчик »(мой акцент): дело Reisch Montage, пункт 32, и дело Пейнера, пункт 78, и прецедентное право Это ограничение, касающееся потенциального вытеснения юрисдикции суда, рассматриваемого в суде, которое было подтверждено в докладе Дженарда, полностью соответствует требованию о том, что отступления от принципа юрисдикции судов в отношении места жительства ответчика изложены в статье. 2 Брюссельских правил I, следует толковать ограничительно “.

83. Ссылаясь на утверждение обвиняемых в нанесении ущерба картелем о том, что урегулирование с якорным ответчиком было намеренно затянуто, генеральный адвокат сказал [88]:

“При условии, что предполагаемая мошенническая тактика, оспариваемая в данном случае заинтересованными сторонами, не только вероятна, но и подтверждена, что будет установлено национальным судом, такое злоупотребление правами, которое призвано лишить одного или нескольких Обвиняемых в общей юрисдикции, как правило, суда по месту жительства, на мой взгляд, должны быть оштрафованы за отказ применять статью 6 (1) Брюссельского постановления I в этих обстоятельствах, учитывая, что критерии, касающиеся что связывающие факторы не были действительно удовлетворены на момент подачи иска. Преимущество заключается в том, что он является судом по месту жительства “ответчика-якоря”, который рассматривает и рассматривает иски против нескольких ответчиков одновременно, в соответствии с этим положением исчезла, как только обязывающая сделка положила конец, по отношению к этому ответчику, юридическому обязательству, на которое заявитель мог ссылаться в этом суде в этом суде. С другой стороны, нет необходимости, на мой взгляд, рассматривать и наказывать за злоупотребление правами в правовом контексте такого характера”.

84. Заключительные слова этого параграфа указывают на то, что Генеральный адвокат рассматривал узкий круг обстоятельств как равносильный злоупотреблению статьей 6 (1), что подчеркнул лорд Панник. В контексте фактов, заявленных в Повреждении картеля, Генеральный адвокат упомянул «лживую тактику» в [88] и осознанное сокрытие в [90]. См. также предложенный им ответ на соответствующий вопрос в [133 (b)].

85. Суд изложил применимый подход в общих чертах в следующих терминах:

«25 Следовательно, следует учитывать, что отдельное определение исков о возмещении ущерба нескольким предприятиям, зарегистрированным в разных государствах-членах, которые, в отличие от законодательства ЕС о конкуренции, участвовали в едином и непрерывном картеле, может привести к непримиримым суждениям по смыслу статьи 6 (1)». Постановления № 44/2001.

26 При этом остается рассмотреть вопрос о том, в какой степени отзыв заявителем своих действий в отношении единственного подсудимого, находящегося в том же государстве-члене, что и суд, на который вынесен приговор, может сделать юрисдикцию, предусмотренную в статье 6 (1). Постановления № 44/2001 неприменимой.

27 Согласно урегулированному прецедентному праву, это правило не может быть истолковано как разрешающее заявителю предъявлять иск против ряда ответчиков с единственной целью отстранить одного из них от юрисдикции судов государства-члена, в котором проживает этот ответчик. : дело Reisch Montage [2006] ECR I-6827, пункт 32, и в случае Painer EU: C: 2011: 798, [2011] ECR I-12533, пункт 78.

28 Суд, тем не менее, заявил, что, когда требования, предъявляемые к различным ответчикам, связаны по смыслу статьи 6 (1) Постановления № 44/2001, когда возбуждено разбирательство, правило юрисдикции, установленное в этом положении, применяется без связи с тем, что в дальнейшем необходимо отдельно установить, что иски не были поданы с единственной целью свести на нет юрисдикцию судов государства-члена, где проживает один из ответчиков: Freeport plc v Arnoldsson [2008] QB 634, para 54.

29 Из этого следует, что в тех случаях, когда при возбуждении дела претензии связаны по смыслу статьи 6 (1) Постановления № 44/2001, суд, рассматривающий дело, может установить, что правило юрисдикции, установленное в этом положении, потенциально было обойдено только в тех случаях, когда имеются убедительные доказательства, подтверждающие вывод о том, что заявитель искусственно выполнил или продлил выполнение применимости этого положения “.

86. На наш взгляд, это критические пункты. В параграфах [27] и [28] изложены противоречивые принципы, тезис и антитезис. Синтез изложен в пункте [29]. Он признает, что в применении статьи 6 (1) есть определенная роль в отношении принципа злоупотребления правом или законом, но это ограниченная роль, ограниченная теми случаями, когда заявитель искусственно выполняет или продлевает выполнение применение статьи 6 (1). Применяя этот принцип к фактам нанесения ущерба картелем в следующих пунктах, Суд постановил, что преднамеренное и сговорное решение скрыть урегулирование с ответчиком-якорем, с тем чтобы передать (или, по-видимому, передать) юрисдикцию суду этого ответчика, составило бы искусственное выполнение условий применения статьи 6 (1).

87. Другими примерами искусственного исполнения могут быть гипотетические дела, выдвинутые Генеральным адвокатом в Фрипорте, о возбуждении дела против фиктивного ответчика-якоря и истца в деле, таком как Reisch Montage, о возбуждении дела против ответчика-якоря, зная, что такое разбирательство недопустимо в отношении его.

88. Нам были переданы три внутренних решения, два из Апелляционного суда и одно из Верховного суда.

89. Решения Апелляционного суда помогают немного. ОАО «Аэрофлот против Березовского» [2013] EWCA Civ 784, [2013] 2 CLC 206 касалось, насколько это уместно, оспаривания юрисдикции английского суда компанией, зарегистрированной в Люксембурге и зарегистрированной по месту нахождения в качестве со-ответчика по статье 6 (1) Брюсселя 1. Отвод был вызван тем, что в отношении этого ответчика не было спорных претензий и что поэтому было бы нецелесообразно выслушивать и определять претензию во избежание риска непримиримых решений. Aikens LJ, с которым согласились законы LJ и Mann J, опирались на решение CJEU во Фрипорте о том, что «национальный суд не должен заниматься вопросом о том, был ли иск в отношении нерезидента-ответчика возбужден в ходе этого разбирательства с единственным объектом исключения юрисдикции суда государства-члена, в котором проживает этот ответчик, поэтому Европейский суд конкретно отклонил предложение о том, что национальный суд должен рассмотреть и принять решение о том, следует ли принимать во внимание другие возможные мотивы привлечения этого ответчика к судебному разбирательству “(выделение добавлено). Подчеркнутые слова показывают, что суд рассматривал вопрос о применении теста на единственный объект испытаний к иностранному ответчику, а не к якорному ответчику. Хотя этот отрывок, mutatis mutandis, согласуется с нашей точкой зрения на решение CJEU во Фрипорте в отношении якорного ответчика, к нему (как этот суд постановил в следующем деле, на которое мы ссылаемся) следует относиться с некоторой осторожностью, не в последнюю очередь потому, что решил до решения CJEU о нанесении ущерба картелем.

90. Другое решение этого суда – Sabbagh v Khoury [2017] EWCA Civ 1120. Иск по этому делу был подан против нескольких обвиняемых, один из которых был зарегистрирован в Англии. Большинство других проживали либо в государствах-членах ЕС, либо в Швейцарии, и они были объединены в качестве ответчиков на основании статьи 6 (1) Брюсселя 1 или, в зависимости от обстоятельств, Луганской конвенции. Эти ответчики оспаривали юрисдикцию английского суда на том основании, что нельзя полагаться на статью 6 (1), если не было обоснованного иска против якорного ответчика. Этот суд разделился по вопросу о том, являлись ли существа жалобы фактором, связанным с применением статьи 6 (1). Большинство (Паттен и Битсон LJJ) считали, что они были, в то время как Глостер LJ не согласен. Этот случай не помогает нам, поскольку заявитель признал, что статья 6 (1) была подвергнута единственному объектному испытанию, самой проблеме, которую мы должны решить: см. [169 (i)]. Кроме того, взгляды всех трех членов суда были объективными, так как они были для других целей удовлетворены тем, что иск против якорного ответчика был обоснованным: см. [1].

91. В деле Lungowe v Vedanta Resources plc [2019] UKSC 20, [2019] 2 WLR 1051 (Vedanta) Верховный суд был обеспокоен применением статьи 4 Регламента о пересмотре Брюсселя (статья 2 Брюсселя 1) для предъявления иска в английских судах компания находилась в Англии с единственной целью – присоединиться к своей дочерней компании в Замбии в качестве одного из ответчиков. Суды, указанные ниже, установили, что заявители имели веские основания для предъявления иска английской компании, и предъявили ей реальный иск, поданный в суд. Тем не менее утверждалось, что приведенные ниже суды применяли слишком узкий подход к проверке единственного объекта. Лорд Бриггс, давая решение суда, постановил, что в этих обстоятельствах принцип злоупотребления законом ЕС не помог английской компании. Поэтому существование какого-либо единственного объекта испытания не было предметом обсуждения. Тем не менее, суд должен был рассмотреть полномочия СЕС, чтобы определить сферу применения применимого принципа злоупотребления законом.

92. В [29] лорд Бриггс сослался на основное правило, изложенное в статье 4, и на необходимость узко толковать явные исключения из него. Он сказал: «Если, следовательно, Брюссельское постановление о пересмотре также содержит (как это, вероятно, делает) подразумеваемое исключение из иного автоматического и обязательного действия статьи 4, основанного на злоупотреблении законодательством ЕС, то это также исключение, которое должно быть узко истолкованным “.

93. Комментируя статью 8 (1) Пересмотренного Брюссельского регламента (статья 6 (1) Брюсселя 1), лорд Бриггс сказал в [31]:

«Поскольку статья 8.1 сама по себе должна толковаться ограничительно, поскольку она умаляет основную норму юрисдикции в статье 4, можно подумать, что Суд справедливо применяет принцип злоупотребления законом, когда он считает, что статья 8 используется не по назначению как средство обхода статьи 4. Тем не менее случаи показывают, что злоупотребление законодательством ЕС толковалось ограничительно, даже в этом контексте “.

94. Ссылаясь на дело о нанесении картельного ущерба и дело Фрипорта, а также на мнение Генерального адвоката в последнем случае, когда он заявил о тесте на единственный объект, лорд Бриггс сказал в [34]:

«В своем решении Суд [по делу о нанесении ущерба картелем] прямо подтвердил это мнение в пункте 27, добавив к пункту 33, что в контексте дел о картелях ничего, кроме сговора между истцом и ответчиком-якорем, не было бы достаточно для применения принципа злоупотребления законом “.

95. Лорд Бриггс продолжил:

35 Эти решения Суда показывают, что даже до дела Фрипорта [2008] QB 634 существовала установленная линия, ограничивающая использование принципа злоупотребления правом ЕС в качестве средства обхода статьи 6 (сейчас статья 8) в случаях, когда единственной целью объединения якорного ответчика была возможность подать в суд на ответчика не в государстве-члене, где он проживает, даже если, как представляется, не существует никаких полномочий непосредственно при злоупотреблении законодательством ЕС в отношении В самой статье 4 (или ее предшественниках) необходимость толкования какого-либо явного или подразумеваемого отступления от статьи 4 в ограничительном порядке, по-видимому, делает позицию сильнее относительно статьи 4, как на самом деле занимал сам судья.

36 Но на этом дело не заканчивается. Такая судебная практика, касающаяся злоупотребления законодательством ЕС в отношении юрисдикции, позволяет предположить, что доктрина злоупотребления законом ограничивается сговорным применением одного принципа ЕС, чтобы ненадлежащим образом подорвать другой ».

96. Взывая к представителям CJEU, в том числе и на forum non conveniens, к рассматриваемому делу, лорд Бриггс сказал в [40], что «оставляя в стороне те случаи, когда истец не имеет подлинного намерения искать средства правовой защиты против якорного ответчика, тот факт, что статья 4 оковывает и парализует юриспруденцию на английском форуме таким образом в необходимом или надлежащем судебном деле, само по себе нельзя сказать, что оно является нарушением законодательства ЕС… »(выделение добавлено). Мистер Ховард подчеркнул подчеркнутые слова.

97. В свете дела о нанесении ущерба картелем лорд Панник признает, что принцип злоупотребления законом применим к статье 6 (1), но ограничивается случаями мошенничества и сговора. Г-н Ховард утверждает, что более широкое утверждение о том, что судебное разбирательство в отношении якорного ответчика с единственной целью удаления иностранного ответчика из судов его государства постоянного проживания является недопустимым злоупотреблением статьей 6 (1).

98. Совершенно разумно, г-н Ховард, как и судья, в значительной степени полагается на общие утверждения теста на единственный объект в Reisch Montage в [32] и в Painer и Solvay, а также на аналогичные утверждения в мнениях Генерального адвоката в некоторых делах. Как и судья, он также интерпретирует решение CJEU во Фрипорте не как отказ от проверки на единственный объект, а как заявление о том, что суд не заинтересован в расследовании этого вопроса, кроме как только на основании убедительных доказательств того, что оно применимо к фактам конкретного дела. Он утверждает, что существование общего теста на единственный объект было подтверждено CJEU в деле о нанесении ущерба картелем в [27]. Этот общий принцип согласуется с основным правилом всех конвенций и правил, согласно которому, за явными исключениями, подлежащими ограничительной интерпретации, к ответчику предъявляются иски только в судах государства его проживания.

99. Основным аспектом утверждений г-на Ховарда было то, что основная предпосылка статьи 6 (1) состояла в том, что, кроме ее применения, будут отдельные разбирательства, которые могут привести к непримиримым суждениям. В отсутствие отдельного разбирательства не было бы такого риска и не было бы оснований для применения статьи 6 (1). У истца должно быть подлинное намерение подать в суд на якорного ответчика отдельно, прежде чем можно будет ссылаться на статью 6 (1). Соответственно, Банк не мог полагаться на статью 6 (1), чтобы присоединиться к г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову в качестве со-обвиняемых к английскому разбирательству, если он в любом случае не подаст в суд только на английских ответчиков.

100. Это представление сопряжено со значительными трудностями. Нетрудно вспомнить обстоятельства, при которых истец хотел бы подать в суд на двух ответчиков вместе, но не подал бы в суд на каждого из них в отдельности. Возьмите пример иска с обвинением в сговоре против двух человек, каждый из которых находится в своем штате. Если представление г-на Говарда было правильным, то ни на одного из них не могло быть предъявлено никаких обвинений, если бы истец не был готов подать в суд на каждого из них по отдельности в их штатах проживания. В конечном итоге г-н Ховард согласился с тем, что этот подход к статье 6 (1) было трудно выдержать, и что не было существенной составляющей единственного предметного испытания, когда заявитель имел подлинное намерение подать в суд на якорных ответчиков самостоятельно.

101. Что касается проверки искусственного выполнения явного условия связанных требований в соответствии со статьей 6 (1), установленной в делу о нанесении ущерба картелем, г-н Ховард заявил, что это был просто другой способ выражения теста на единственный объект. Это были две стороны одной медали. Искусственное исполнение не ограничивалось сговорным поведением, подобным тому, которое предусматривал CJEU в деле о нанесении ущерба картелем. Оно охватывало ситуацию, когда истец начал судебное разбирательство в суде одного государства против якорного ответчика с единственной целью подчинения иностранного ответчика юрисдикции этого суда. Тот факт, что иск против якорного ответчика имел основание, не повлияет на применение теста на единственный объект.

102. Хотя мы видим силу в этих представлениях, мы пришли к выводу, что они не отражают правильную позицию в отношении статьи 6 (1) Брюсселя 1 и Луганской конвенции и статьи 8 (1) Регламента Брюсселя о пересмотре. Искусственное выполнение определенного условия тесной связи не позволит полагаться на статью 6 (1). Тем не менее, если задан вопрос, подал ли истец существенный иск против якорного ответчика, который он намеревается использовать в судебном разбирательстве, к которому иностранный ответчик присоединяется в качестве одного из ответчиков, и вправе ссылаться на статью 6 (1). ) хотя единственной целью заявителя при возбуждении дела против якорного ответчика является предъявление иска иностранному ответчику в том же разбирательстве, мы считаем, что на этот вопрос следует ответить утвердительно.

103. Мы пришли к такому выводу по ряду связанных причин.

104. Во-первых, условия статьи 6 и история ее составления не подтверждают существование общего критерия единственного объекта, за который борются ответчики. Существует четкий контраст между статьями 6 (1) и 6 (2), и только последние содержат условие единственного объекта. Справедливо спросить, почему он также не включен в статью 6 (1), если он был предназначен для применения. Как видно из «Свободного порта» в [51], государства-члены отказались включать его на том основании, что условие тесной связи было более объективным.

105. Во-вторых, условие тесной связи было включено в статью 6 (1) Брюсселя 1 в ответ на решения CJEU по делам Калфелиса и Реюньона. Объясняя необходимость не допускать, чтобы обвиняемый был удален из судов штата его проживания, CJEU исходил из того, что точка зрения была удовлетворена условием тесной связи.

106. В-третьих, как предупредил Генеральный адвокат в деле Калфелиса, дополнительное требование, основанное на намерении истца, внесло бы нежелательную степень неопределенности в вопрос о распределении юрисдикции между государствами-членами, которое требовало определенности и предсказуемости. Это так, даже если намерение заявителя должно оцениваться на объективной, а не субъективной основе. Пересмотренное Брюссельское постановление содержит поправку (16), в которой подчеркивается необходимость определенности:

«В дополнение к месту жительства ответчика, должны существовать альтернативные основания юрисдикции, основанные на тесной связи между судом и иском, или для того, чтобы способствовать правильному отправлению правосудия. Наличие тесной связи должно обеспечить правовую определенность и избежать возможность судебного преследования ответчика в суде государства-члена, которое он не мог разумно предвидеть “.

Поправка не содержит ссылки на тест на единый объект. Объект истца не имеет отношения к упомянутому фактору, что ответчик должен иметь разумную возможность предвидеть суды, в которых он может быть привлечен к ответственности. Это не представляет трудностей в настоящем деле, в котором утверждается, что г-н Коломойский и г-н Боголюбов использовали английские компании для своей мошеннической схемы. Они вполне могли предвидеть, что им могут предъявить иск в английских судах.

107. В-четвертых, мы придерживаемся мнения, что решение CJEU во Фрипорте является принципиальным заявлением о том, что статья 6 (1) не подлежит проверке на предмет отсутствия единственного объекта. Нас не убеждает утверждение ответчиков о том, что в результате Фрипорта единственное различие между статьями 6 (1) и 6 (2) заключается в том, что в соответствии со статьей 6 (1) цель заявителя в предъявлении иска якорному ответчику не обязательно должна быть расследована.

108. В-пятых, мы рассматриваем решение CJEU по «нанесению ущерба картелем» как отклонение от общего теста на единственный объект, но при условии соблюдения принципа злоупотребления законом в статье 6 (1) в случаях искусственного выполнения условия тесной связи. В целом, все права в соответствии с законодательством ЕС регулируются этим принципом, и нет никаких оснований исключать статью 6 (1). Следует отметить, что приведенный Судом пример представляет собой сговор между истцом и основным ответчиком о сокрытии урегулирования претензии до тех пор, пока судебное разбирательство не будет начато и вручено иностранным ответчикам. Как упоминалось ранее, другими примерами могут быть выдумка фиктивного лица в качестве якорного ответчика (Freeport) и возбуждение дела против якорного ответчика, зная, что это недопустимое требование (Reisch Montage).

109. В-шестых, это согласуется с анализом лорда Бриггса, который выносит решение Верховного суда в Веданте. Хотя его анализ строго obiter, он заслуживает, конечно же, большого уважения.

110. В-седьмых, в то время как утверждения в Reisch Montage в [32] и в Painer and Solvay, могут быть истолкованы как безусловные утверждения о применимости общего теста на единственный объект, мы принимаем анализ лорда Панника, который, как показывают ссылки на дела Калфелиса и Реюньона, они являются не более чем подтверждением того, что эти дела решили, что недостаток при использовании статьи 6 (1) для удаления иностранного ответчика из судов государства его местожительства был устранен условием тесной связи.

111. Соответственно, мы приходим к выводу, что в настоящем деле Банк, который имеет устойчивое требование против английских ответчиков и который намеревается подать иск против суда в отношении этих ответчиков в сочетании со своими требованиями против господина Коломойского и господина Боголюбова, имеет право полагаться на статью 6 (1), даже если ее единственная цель при возбуждении разбирательства против английских ответчиков заключается в том, чтобы иметь возможность также предъявить иск этим лицам в ходе того же разбирательства.

Применение теста на единственный объект к настоящему делу

112. Мы переходим к рассмотрению этого вопроса на основании того, что, как мы решили выше, статья 6 (1) подлежит тесту на единственный объект.

113. Постановив, что статья 6 (1) подлежит тесту на единственный объект, судья постановил, что она применима к иску, поданному против английских ответчиков, и, следовательно, злоупотребление статьей 6 (1) было связано с присоединением г-на Коломойского и г-на Боголюбова к этим разбирательствам. На этом основании он заявил, что английский суд не обладает юрисдикцией для рассмотрения иска против Коломойского и Боголюбова и отложил против них WFO.

114. В [94] судья перечислил факты, которые он считал относящимися к оценке цели Банка в возбуждении дела против английских ответчиков, следующим образом:

«(1) На них подан веский спорный иск против них в размере около 515 млн. Долларов США.

(2) Иск против английских ответчиков, основанный на неосновательном обогащении, безнадежен.

(3) Английские ответчики не имеют существенных активов, как было известно Банку.

(4) Английские ответчики не имеют особого значения как юридические лица, вовлеченные в мошенническую схему, кроме того факта, что они являются английскими компаниями.

(5) Английские компании, по-видимому, были созданы в качестве агентов для оффшорных компаний и управляются кипрскими поставщиками корпоративных услуг со счетами на Кипре, каковые факты всегда были известны Банку.

(6) Конкретные сведения о претензии представляют собой вводящую в заблуждение картину того, что английские ответчики занимают центральное место в мошеннической схеме и являются предполагаемыми получателями 1,8 млрд. Долларов США.

(7) Первый и Второй ответчики, как известно, являются чрезвычайно богатыми бизнесменами, обладающими значительными активами во всем мире, находящимися под их прямым или косвенным контролем.

(8) Требование в отношении Первого и Второго ответчиков оценивается Банком в 5,5 млрд долларов США, но Банк решил вместо этого предъявить иск в размере 1,91 млрд долларов США, который прошел через банковские счета ответчиков на английском и Британских Виргинских островах.

(9) По сравнению с судебным разбирательством в Украине или Швейцарии разбирательство в Англии и Уэльсе дает Банку существенные процессуальные преимущества, в том числе (а) возможность получать всемирные приказы о замораживании, распространяющиеся на активы, только косвенно контролируемые Первым и Вторым ответчиками, (b) расширенный режим раскрытия информации и (c) перекрестный допрос свидетелей на суде ».

115. В [95] судья сказал, что эти «факты сами по себе дают основания полагать, что к английским ответчикам предъявляются обвинения только для того, чтобы они могли подать иск» против Коломойского и Боголюбова. Он спросил: «Какие еще могут быть причины для предъявления иска к компаниям с ограниченной ответственностью, которые при любом объективном анализе свидетельств, которые имелся у банка по поводу схемы, были просто каналами, у которых нет независимого бизнеса или цели или каких-либо реализуемых активов?»

116. Рассмотрев и отклонив обоснования, выдвинутые Банком в [96] – [97], судья изложил свои выводы и причины:

98. После тщательного рассмотрения того, что Банк представил, и вероятности того, что Банк подаст в суд на английских ответчиков, если бы он не мог подать в суд на первого и второго ответчиков, я не сомневаюсь, что Банк подал в суд на английских ответчиков с целью установления юрисдикции. подать в суд на первого и второго ответчиков в Лондоне в соответствии со статьей 6 Луганской конвенции. Я заключаю, что это также единственная причина, по которой это конкретное требование было предъявлено английским ответчикам. Вкратце я привожу следующие причины.

99. Во-первых, не было предоставлено никаких прямых доказательств того, почему на самом деле Банк подал иск против английских ответчиков в декабре 2017 года, и ни один из аргументов, которые Банк выдвигает сейчас в качестве оправдания, не является убедительным. В решении по иску о возмещении ущерба, нанесенного картелем, четко указывается, что неудивительно, что соответствующим временем является время подачи иска, а не позднее. Некоторые из обоснований, на которые ссылается Банк, не могли быть обоснованы в декабре 2017 года, поскольку Банк не знал о них.

100. Во-вторых, предъявленная претензия была искусственно сконструирована для того, чтобы попытаться дать Банку возможность удовлетворить статью 6. Претензия была ограничена 1,91 млрд. Долл. США, так что претензии к первому и второму ответчикам и английским ответчикам представляются сходными и их значение в качестве ответчиков –  эквивалентным. Роль английских ответчиков в мошеннической схеме была представлена, чтобы создать впечатление, что английские ответчики были центральными игроками в мошеннической схеме и / или получателями 1,8 млрд. Долл. США, так что Банк, естественно, хотел бы преследовать их. Требование реституции против английских ответчиков, использовавшееся в поддержку этого вывода, является необоснованным.

101. В-третьих, Банк представил свою претензию – в частности претензии и в своих доказательствах после подачи заявления без предварительного уведомления – с тем, чтобы опустить крайне релевантные факты. Правдивое изложение фактов показало бы, что роль английских ответчиков была не более чем случайной для работы мошеннической схемы.

102. В-четвертых, у Банка нет реальной привлекательности или пользы от предъявления иска к английским ответчикам; настоящими ответчиками по иску являются первый и второй ответчики.

103. В-пятых, Банк признал, что предъявление иска к Первому и Второму ответчикам в Лондоне дает ему значительные процессуальные преимущества, многие из которых Банк уже получил в результате мирового приказа о замораживания и соблюдения Ответчиками соответствующего обязательства о раскрытии. Это было реальным преимуществом для Банка по сравнению с меньшей привлекательностью судебных разбирательств в Швейцарии или Украине и, очевидно, является причиной судебного разбирательства в Лондоне.

104. Я не закрываю глаза на тот факт, что Ответчики признают, что у Банка есть веские аргументы против них, по крайней мере, на сотни миллионов долларов. На основании доказательств, которые я прочитал, разбирательство будет очень сложным и дорогостоящим. Это еще одна причина, по которой, по моему мнению, Банк не возбудил бы дело против английских ответчиков самостоятельно. Разумеется, непривлекательно для Первого и Второго ответчиков признать хороший спорный случай мошенничества в эпическом масштабе против них и все же попытаться помешать этому суду расследовать дело. Это особенно актуально в том случае, если первый ответчик официально заявил, что ранее заявлял прессе в Украине, что от английского суда можно ожидать, что он докажет правду по данному вопросу. Однако следствием моего вывода является не то, что первый и второй ответчики избежат правосудия, а то, что они имеют право в соответствии с условиями Луганской конвенции предъявлять против них любые претензии в Швейцарии, где они проживают. В качестве альтернативы Банк может возбудить против них разбирательство в своем собственном государстве, Украине, которое не является участником Луганской конвенции. Именно здесь естественным образом находится весь фактический предмет иска и где первый ответчик сам возбудил дело, касающееся предмета предполагаемого мошенничества. Чего Банк не имеет права делать – это forum shop без учета международных конвенций о юрисдикции ».

117. Прежде чем рассматривать оспаривание Банком оценки судьи и доводов сторон, необходимо сделать два предварительных замечания.

118. Во-первых, Банк признает и никогда не скрывал, что существенная причина для возбуждения разбирательства в Англии заключается в преимуществах, благодаря которым он воспринимает английские суды как место для крупных коммерческих судебных процессов. Статистика действий, начатых в судах по делам бизнеса и собственности Англии и Уэльса, свидетельствует о том, что он не одинок в своем взгляде. Что еще более важно, власти устанавливают, в соответствии с европейским, а также английским законодательством, что заявитель имеет полное право учитывать это соображение при выборе юрисдикции: см., Например, мнение Генерального адвоката по делу о нанесении ущерба картелем на [89]. Сказав это, если бы единственной причиной для начала судебного разбирательства в отношении обвиняемого в Англии было получение этих преимуществ в иске против обвиняемых, проживающих в другом государстве Конвенции, это было бы нарушением теста на единственный объект.

119. Во-вторых, в этом суде было общее мнение между Банком и всеми ответчиками о том, что объекты истца при возбуждении разбирательства в конкретной юрисдикции должны были быть определены для целей проверки единственного объекта объективно, а не субъективно. Другими словами, суд оценит объект или объекты заявителя на основании всех установленных фактов и соответствующих соображений, а не на основе прямых или косвенных доказательств фактических мотивов заявителя.

120. Субъективный подход будет иметь основной недостаток – увеличение неопределенности и затрат на начальном этапе определения юрисдикции. Если заявитель представил доказательства того, что у него был какой-либо предмет, отличный от (или в дополнение к) судебного преследования ответчика, не живущего в рассматриваемой юрисдикции, и такие доказательства не были самоочевидными ошибками, трудно понять, как можно решить проблему без самого мини-судебного разбирательства, которое устарело как в европейском, так и в национальном законодательстве. Это также может привести к неверным результатам. Истцу, у которого объективно имелись законные основания для начала разбирательства в Англии, было бы запрещено присоединяться к ответчику, не живущему там, если субъективно его единственная цель состояла в том, чтобы предъявить иск этому ответчику в Англии, в то время как истец, который искренне, но неоправданно полагал, что он также имел какую-то другую цель, тем не менее может продолжать дело.

121. Объективный подход к установлению цели или намерения хорошо известен в других областях европейского права: см., Например, Gemeente Borsele v Staatssecretaris van Financiën (Дело C-520/14) [2016] STC 1570, в отношении определения того, имущество эксплуатируется «в целях получения дохода от него на постоянной основе» в рамках статьи 2 (1) Основной директивы по НДС (2006/112 / EC).

122. Из этого общего основания следует, что первая причина, приведенная судьей в [99], не может быть обоснована. Судья ссылался на отсутствие каких-либо прямых доказательств того, «почему Банк в действительности подал иск против английских ответчиков в декабре 2017 года», но это может иметь отношение только к субъективной оценке Банком его собственной цели или объекта при разбирательстве.

123. Вторая причина, приведенная судьей в [100], заключается в том, что иск был «искусственно сконструирован, чтобы попытаться дать Банку возможность удовлетворить статью 6». Ограничивая требование 1,9 млрд. Долл. США, претензии к г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову, а также к английским ответчикам «представляются в целом соразмерными и их значение как ответчиков равнозначно». Дело было представлено «чтобы создать впечатление, что английские ответчики были центральными игроками в мошеннической схеме и / или получателями 1,8 млрд долларов США, так что Банк, естественно, хотел бы их преследовать».

124. Тесно связанным со второй причиной судьи является его третья причина в [101], что Банк представил свою претензию как в подробностях претензии, так и в Льюисе (1), чтобы опустить весьма релевантные факты, тогда как «истинное представление фактов “показал бы, что роль английских ответчиков« была не более чем случайной для работы мошеннической схемы”.

125. Это очень важные и серьезные оценки судьи, которые мы подробно рассмотрим в Основаниях 4 и 5 ниже. По причинам, указанным там, мы не считаем, что они могут быть оценочными. В любом случае тот факт, что Банк, возможно, сформулировал свое требование таким образом, чтобы позволить ему воспользоваться статьей 6 (1) Луганской конвенции, не должен вызывать возражений. Это согласуется с тем, что у Банка есть желание подать в суд на г-на Коломойского и г-на Боголюбова в этой юрисдикции либо в качестве единственной мотивации, либо в качестве единственной цели, хотя и важной. Если бы требование Банка было «искусственно сконструировано» в смысле «фальшивки», это могло бы быть важно. Однако, как оказалось, сам судья посчитал, что у Банка есть веские аргументы против даже английских ответчиков на сумму около 515 миллионов долларов США.

126. Судья сделал еще одно замечание в конце [100], где он сказал, что иск о реституции против английских ответчиков был «неустойчивым». В [94 (2)] он счел это «безнадежным». Из [79] следует, что он рассматривал это как очень важный фактор в своем решении. Все ответчики признают, что это не обсуждалось перед судьей и что это заключение не было открыто для него.

127. Из [60] следует, что судья основывал эту точку зрения на том факте, что, как представляется, недостающие предварительные платежи проходили через каждого из английских и ответчиков Британских Виргинских островов в течение одного дня, так что, как это принято называть в разговорной речи, они были каналами вывода денег. Соответственно, по мнению судьи, эти Ответчики «не были обогащены приобретением 1,91 миллиарда долларов США или каких-либо денег или прав», и они не воспользовались убытком Банка. Бесспорным доказательством эксперта было то, что несправедливое требование об обогащении может находиться в соответствии с законодательством Украины в этих обстоятельствах. Свидетель-эксперт Банка Олег Бекетов заявил в своем отчете от 6 июля 2018 года в пункте 18, что «В качестве общего предложения, когда B был несправедливо обогащен за счет A, A может преследовать основание для действий в соответствии со статьей 1212 Гражданского кодекса против B независимо от того, распространил ли B впоследствии свое обогащение ». Нет ничего удивительного в этом заявлении английского адвоката и в его заявлении о получении средств, которые расходуются очень быстро, даже за мгновение, после их получения.

128. Вполне может быть, что в основе мнения судьи лежит то, что он сказал в [96 (i)], что «деньги никогда не становились деньгами английских ответчиков», потому что «английские обвиняемые получали предоплату лишь очень кратко, по организованной схеме, по которой они должны были немедленно передать средства или вернуть заемщикам ». Что касается судьи, то ни кратковременное владение деньгами, ни наличие заранее оговоренной схемы не обязательно приведет к тому, что деньги не станут собственностью английских ответчиков, пока они их держат. Конечно, возможно, что они согласились получить деньги на условиях, которые навязывали траст, но все обстоятельства должны были быть исследованы в суде, прежде чем прийти к такому выводу. Учитывая, что деньги якобы были получены в качестве предоплаты за поставку товаров или оборудования, и единственной альтернативой является то, что деньги были оплачены как часть мошеннической схемы, перспективы установления траста денег кажутся хорошей сделкой менее, чем избыток. Это будет позиция в английском праве, и нет никаких доказательств того, что украинское законодательство будет относиться к фондам как к имуществу английских ответчиков, пока они их держали.

129. Четвертая причина, по которой у Банка не было реальной привлекательности или выгоды от предъявления иска к английским ответчикам, – это основание, к которому мы возвращаемся ниже.

130. Пятая и последняя причина в [103] заключается в том, что существенные процессуальные преимущества при подаче иска против г-на Коломойского и г-на Боголюбова в Англии были «само собой разумеется причиной судебного разбирательства в Лондоне». Как уже упоминалось, Банк с готовностью признает, что эти преимущества являются существенной причиной для начала этих разбирательств против английских ответчиков, но это не является злоупотреблением статьей 6, если только это не является единственной причиной. Если судья был прав в своей оценке, что не было другой вероятной причины, из этого следует, что при объективном анализе единственной причиной должно было быть получение этих преимуществ.

131. В [96] судья рассмотрел доводы, выдвинутые Банком за утверждение о том, что его единственная цель – подать в суд на английских ответчиков в Англии – не судиться с Коломойским и Боголюбовым здесь, а не в Швейцарии. Основными причинами были следующие: возможные претензии к директорам английских ответчиков, возможные претензии к их теневым директорам, возможные претензии по агентским соглашениям, которые ответчики представили в качестве доказательства, но чья подлинность была отклонена Банком, и раскрытие которых английские ответчики.

132. Судья не придавал никакого значения ни одной из этих причин. По нашему мнению, он был прав, что не сделал этого в отношении второй и третьей причин. Нет никаких свидетельств теневых директоров кроме г-на Коломойского и г-на Боголюбова. Причины возбуждения дела против английских ответчиков должны оцениваться как дата их начала (см. Дело о нанесении ущерба картелем на [31]), а существование предполагаемых агентских соглашений не было известно Банку. Более того, банк отрицает их подлинность. Возможность претензий по агентским соглашениям не может обеспечить правдоподобную причину для разбирательства.

133. В [97] судья сказал, что все эти причины были выдвинуты Банком после события, чтобы попытаться установить, что его единственная цель не состояла в том, чтобы подать в суд на г-на Коломойского и г-на Боголюбова в Англии, и что они создали видимость того, что они были разработаны ретроспективно в попытке обосновать иск. Мы не согласны с тем, что это хорошо или справедливо. Сам судья признал в том же параграфе, что основополагающий аргумент Банка для слушания перед Nugee J утверждал, что ответчики на английском и Британских Виргинских островах могут иметь ценные права и важные раскрытия.

134. Мы пришли к выводу, что оценка судьей причин, по которым Банк может возбудить это разбирательство, основана на слишком большом количестве ложных оснований, чтобы оно могло устоять. Мы должны сделать оценку: никто не предлагал, чтобы это разбирательство было продлено или отложено путем направления вопроса, который должен быть решен в первой инстанции.

135. Утверждая, что единственная цель Банка состояла в том, чтобы подать в суд на г-на Коломойского и г-на Боголюбова в Англии, г-н Ховард от имени ответчиков уделял большое внимание четырем вопросам: (i) «ложная» центральная роль, придаваемая Банком английским ответчикам в его сведения по иску и в деле, представленном Nugee J в декабре 2017 года, использовались в качестве «предлога» для выбора, чтобы предъявить им иск здесь; (ii) акцент на утверждении о том, что английские ответчики получили 1,8 млрд. долл. США из средств Банка, что создает видимость требования «следуй за деньгами»; (iii) «фиктивная» зависимость от возможности претензий к директорам; и (iv) отсутствие существа в раскрытии как причина предъявлять им иск здесь.

136. Мы рассмотрим первый и второй из этих вопросов позже в этом решении при рассмотрении оснований 4 и 5. По причинам, указанным там, мы отклоняем представления ответчиков.

137. Из этого не следует, что единственной целью Банка было не судиться с г-ном Коломойским и г-ном Боголюбовым в Англии, а не в Швейцарии или Украине. Необходимо рассмотреть оставшиеся два вопроса.

138. Перед тем как сделать это, правильно будет учесть, что, как уже было указано, что подсудимые признают, что банк имеет хорошее спорное дело против английских ответчиков за $ 515 миллионов долларов США в отношении их участия в мошенничестве «в эпическом масштабе “, чтобы использовать фразу судьи. Можно было бы считать совершенно естественным, что заявитель в этих обстоятельствах хотел бы получить решение в отношении этих ответчиков в юрисдикции их постоянного места жительства. Конечно, при объективной оценке можно обнаружить, что это не дает оснований для возбуждения против них разбирательств, но, тем не менее, предполагает, что необходимо быть осторожным, прежде чем прийти к этому, по существу, нелогичному выводу.

139. Два оставшихся вопроса, рассматриваемых судьей, – это возможность подачи исков против директоров английских ответчиков и раскрытие информации. В своих представлениях лорд Панник сосредоточился на втором из этих вопросов. У него была веская причина для этого. Если бы решение было вынесено в отношении этих ответчиков, почти наверняка были бы веские основания для исков о нарушении фидуциарной обязанности в отношении директоров. Если бы они были знакомы с участниками мошеннической схемы, г-н Ховард справедливо сказал бы, что у Банка будут прямые иски против них. Однако требования о нарушении фидуциарной обязанности не потребуют доказательств нечестности, и поэтому их будет легче установить.

140. Тем не менее, нет никаких доказательств того, что было бы коммерчески целесообразно выдвигать какие-либо подобные претензии против директоров. Все директора, кажется, находятся на Кипре. Михалакис Цицеккос – адвокат со своей юридической фирмой на Кипре, один из двух директоров третьего ответчика и единственный директор четвертого ответчика. Два других лица являются соответственно другим директором третьего ответчика и единственным директором пятого ответчика. Нет никаких доказательств того, что какой-либо из них обладает значительными активами, например, для того, чтобы оправдать его рассмотрение. Можно было бы сказать, что это вопрос, который необходимо изучить, когда придет время, когда эти компании начнут такое разбирательство, но, если рассматривать объективно, невозможно предположить, что эта возможность, вероятно, была причиной для предъявления обвинения английским ответчикам в Англии или где-то еще.

141. Поэтому основное внимание уделяется тем выгодам, которые Банк может реально ожидать от раскрытия информации.

142. Судья рассмотрел заявление Банка о том, что английские ответчики должны были получить важное раскрытие в [96 (iv)], где он сказал:

«iv) Ответчикам на английском языке будет предоставлено важное раскрытие. Банк указывает, в частности, на документы, которые могут указывать обстоятельства составления соглашений о поставках и соглашений о поставках с кредитными файлами, а также переговоры с заемщиками; переговоры с агентскими соглашениями; документы что – в соответствии с условиями агентских соглашений – должно быть произведено в соответствии с ними, касающимися действий английских ответчиков, и документов, касающихся бенефициарного владения и администрирования английских ответчиков. Если бы английские ответчики были существенными юридическими лицами и, как утверждают в Банке, занимали центральное место в мошенничестве, вполне может иметь обоснованное ожидание того, что некоторые или все идентифицированные документы существуют. Однако реальность такова, что английские ответчики являются просто существами и проводниками, и крайне неправдоподобно, что английские ответчики договорились о каких-либо рассматриваемых документах или о том, что агентские соглашения действовали в соответствии с их условиями. Основной аргумент Банка утверждает, что «ни один из [английских и британских ответчиков] не имел веб-сайта, офисов, персонала, складов, рабочей силы или какого-либо другого публичного присутствия». Если бы Банк имел право подать в суд на Первого и Второго ответчиков, вполне понятно, что он может также решить подать в суд на английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах в надежде, что при раскрытии может появиться что-то дополнительное или несовместимое с делами Первого и Второго ответчиков. , Но это не вопрос: вопрос в том, была ли какая-то реальная цель подать в суд на английских ответчиков, кроме как присоединить первого и второго ответчиков к иску ».

143. Лорд Панник подверг критике рассуждения в этом отрывке на суде. Судья сказал в третьем предложении, что, если английские ответчики были существенными субъектами и занимали центральное место в мошенничестве, «вполне может быть разумное ожидание, что некоторые или все идентифицированные документы существуют». Затем он заметил, что было очень неправдоподобно, что эти ответчики вели переговоры по любому из рассматриваемых документов, но он, похоже, принимает в предпоследнем предложении, что английские ответчики могут иметь документы для раскрытия. Более того, если, как он согласился с этим предложением, у Банка были бы веские основания для предъявления обвинения английским ответчикам, если бы он также предъявлял иск г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову, его вывод о том, что, тем не менее, у Банка не было оснований предъявлять им иск в рамках этих разбирательств, кроме подчинения г-на Коломойского и г-на Боголюбова юрисдикции английских судов, становится трудным выдержать. Мы думаем, что в этой критике есть сила.

144. Но, как утверждал лорд Панник, в этой части суждения есть более фундаментальный момент. Когда Банк начал это разбирательство, у него были доказательства, свидетельствующие о том, что английские ответчики контролировались г-ном Коломойским и г-ном Боголюбовым, которые закупили их для участия в мошеннической схеме, но Банк должен доказать свою правоту. Когда он начал разбирательство, он не мог предположить, что без него ему удастся доказать свою правоту мошеннической схемы или что английские ответчики были существами, какими, как утверждает Банк, они являются. В этой связи лорд Панник обратил внимание на тот факт, что они начали собственное производство по делу о диффамации в Украине в октябре 2017 года, утверждая, что они нанесли ущерб их деловой репутации, почти за два месяца до начала этого разбирательства. Конечно, это может быть еще одним свидетельством того, что г-н Коломойский и Боголюбов контролировали их, но это создает еще большую неопределенность в отношении их роли.

145. Никто, включая судью, не исключает возможности того, что английские ответчики могут иметь соответствующие документы для раскрытия. Говард, выступая по этому вопросу со всеми обвиняемыми, дал понять, что не может сказать, что у них нет документов. Банк может получить реальную выгоду в раскрытии документов. Более того, даже если у них нет документов для раскрытия, этот факт поможет Банку доказать свою правоту. Если бы английские ответчики играли действительно коммерческую роль в сделках, можно было бы ожидать, что у них будут соответствующие документы для раскрытия.

146. Основной ответ г-на Ховарда на это состоял в том, чтобы спросить, почему Банк также не предъявил иск всем компаниям, предположительно участвовавшим в мошеннической схеме, насчитывающей в общей сложности около 200 компаний. В этом представлении игнорируется тот факт, что ответчики на английском языке и на Британских Виргинских островах были единственными поставщиками, которые получили предоплаты, которые не были погашены. Именно через них, наконец, недостающие 1,9 млрд. Долл. США были окончательно рассеяны, и их еще предстоит вернуть. Мы не считаем удивительным, что в таких обстоятельствах Банк должен сосредоточить свои усилия на этих компаниях. Справедливо спросить, почему Банк также не подал в суд на шесть компаний, которым, по-видимому, ответчики из Англии и Британских Виргинских островов оплатили полученные ими предварительные платежи, но их отсутствие в качестве ответчиков не может заставить нас сделать вывод, что у Банка не было оснований для подать в суд на тех Ответчиков, за исключением того, чтобы подать в суд на г-на Коломойского и г-на Боголюбова в Англии.

147. Чтобы применить правило единственного объекта, желание предъявить иск г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову в Англии, а не в Швейцарии, должно быть единственной целью Банка в деле против английских ответчиков в Англии. Если у Банка была дополнительная причина подать в суд на них здесь, хотя и не такая существенная, как привлечение обвиняемых без постоянного места жительства в английский суд, правило не применяется. Мы удовлетворены тем, что при объективной оценке возможность получить раскрытие информации от английских ответчиков послужила реальной причиной для возбуждения против них этих разбирательств.

148. По этим причинам мы пришли к выводу, что оценка судьи не может быть верной и что правильная оценка заключается в том, что предъявление иска г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову в Англии не было единственной целью Банка в начале этого разбирательства.

Основания 2 и 3: приостановление

149. Судья пришел к выводу, что даже если бы, вопреки его определению в отношении г-на Коломойского и г-на Боголюбова, английский суд имел юрисдикцию над ними, он предоставил бы г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову приостановку производства по делу на английском языке на том основании, что они находились на рассмотрении. разбирательства в Украине. Это разбирательство по делу о диффамации, возбужденное г-ном Коломойским в отношении украинского журналиста и Банка в отношении статьи в журнале, в которой утверждалось, что г-н Коломойский выкачивал значительные средства из Банка посредством мошеннической схемы, которая является предметом иска Банка в настоящем деле. Таким образом, как выяснил судья (а Банк не оспаривает), существенные совпадения между фактическими обвинениями в двух судебных разбирательствах были частично совпадают. Английские и ответчики на Британских Виргинских островах присоединились в качестве третьих сторон к процессу клеветы, а английские ответчики начали собственное производство по делу о диффамации в Украине. Г-н Боголюбов также присоединился в качестве третьего лица к рассмотрению дела о диффамации, но не начал собственное производство по делу о диффамации.

150. Признавая, что, поскольку Украина не является государством ЕС или государством Луганской конвенции, положения статьи 28 Луганской конвенции в отношении незавершенного разбирательства в другом государстве Конвенции не применяются напрямую, судья постановил, что эта статья может применяться «рефлекторно» или по аналогии, применяя анализ Andrew Smith J в Ferrexpo AG против Gilson Investments Ltd [2012] EWHC 721 (Comm), [2012] 2 Lloyd’s Rep 588 (Ferrexpo). Он приостановил разбирательство в отношении английских ответчиков в соответствии со статьей 34 (1) Пересмотренного Брюссельского Регламента на том основании, что в Украине были «связанные разбирательства».

151. Приняв к выводу, что суд не обладает юрисдикцией для рассмотрения иска против Коломойского и Боголюбова и что иск против английских ответчиков должен быть приостановлен до окончательного определения дела о диффамации в Украине, судья также приостановил производство против обвиняемых на Британских Виргинских островах. на том основании, что Англия не была удобным форумом для определения иска против них.

152. На основании 2 Банк стремится оспорить заключение судьи о lis alibi pendens по четырем связанным причинам: (A) судья допустил ошибку при осуществлении своего усмотрения в удовлетворении приостановленных исков против г-на Коломойского, г-на Боголюбова и английских ответчиков ; (B) судья допустил юридическую ошибку, установив, что предварительные условия для предоставления разрешения на приостановление в соответствии со статьей 28 Луганской конвенции и / или статьей 34 (1) Регламента о пересмотре Брюсселя были выполнены в ходе разбирательства в Украине; (C) судья допустил ошибку в законе, удовлетворив требования Банка о г-не Коломойском и Боголюбове, применив статью 28 Луганской конвенции по аналогии и / или рефлексивно, и (D) судья допустил ошибку, установив, что требования «родства» в статье 28 и статье 34 (1) (а) были выполнены в обстоятельствах, когда деликтные иски Банка фактически не могли быть услышаны и определены вместе с делом о диффамации в Украине.

153. Основание 3 утверждает, что судья был неправ, чтобы отклонить юрисдикцию против Ответчиков Британских Виргинских островов на основании форума не условно. Это может быть рассмотрено в ближайшее время, поскольку по существу следует из первых двух оснований, в том смысле, что, если Банк прав, английский суд обладает юрисдикцией в отношении исков против г-на Коломойского и г-на Боголюбова и что судья допустил ошибку в предоставлении отсрочки против них и английских ответчиков, из этого обязательно следует, что ответчики на Британских Виргинских островах являются необходимыми или надлежащими сторонами требований в ходе разбирательств на английском языке против других ответчиков, как сам судья признал в [166] и [170] своего решения. С другой стороны, если судья был прав, предоставив судебное решение против Коломойского и Боголюбова, а также против английских ответчиков, он также был прав, если остановил разбирательство против обвиняемых на Британских Виргинских островах.

154. Прежде чем более подробно остановиться на этих основаниях, мы предлагаем изложить текущее состояние дел в Украине. В октябре 2018 года между слушанием дела в суде и вынесением его решения украинский суд отклонил иск г-на Коломойского по делу о диффамации по собственному желанию. В [136] своего решения судья говорит, что это было «на процессуальной основе, а не после слушания по существу требований» (или, как он выразился в [131]), разбирательство было прекращено… за процессуальные проступки и не по существу претензий “). Хотя это правильно, что украинский суд отклонил иск, потому что г-н Коломойский предпринял серию того, что он расценил как необоснованные и оскорбительные попытки заставить председательствующего отказать себе в предвзятости, в своем решении суд сказал:

“Суд также отмечает, что документы и доказательства в протоколе по делу дают понять, что иск является необоснованным и сфабрикованным …

На основании вышеизложенного и с учетом того факта, что истец и его представители не заинтересованы в окончательном исходе слушания по делу и что суд установил нарушение процессуальных норм, суд тем самым находит, что есть веские основания для отклонения иска без рассмотрения по существу “.

155. Таким образом, хотя судья был прав, что не было оспариваемого слушания по существу, в той степени, в которой [131] и [136] его решения предполагают, что отклонение исков в Украине не принимало во внимание по существу (или отсутствие по существу) претензий, которая не принимает во внимание тот факт, что (как показывает этот отрывок из ее решения) частью мотивировки для отклонения претензий являлось неблагоприятное мнение украинского суда о существе претензии и ее оценке что г-н Коломойский не имел реальной заинтересованности в удовлетворении иска. Мы не были впечатлены утверждениями г-жи Сони Толани КК (которая утверждала эту часть апелляции от имени обвиняемых), что судья не ошибся в своем заключении. Было ли это из-за того, как судопроизводство в Украине было ему представлено, или иным образом, судья ошибочно заключал, как он ясно сделал, что украинский суд отклонил иск по чисто процессуальным основаниям без какого-либо рассмотрения существа дела.

156. Судья сослался на [136] на тот факт, что г-н Коломойский и английские ответчики намеревались обжаловать отказ в удовлетворении иска. Действительно, была апелляция в Апелляционный суд в Украине, где г-н Коломойский ссылался на статью 6 Европейской конвенции о правах человека, чтобы утверждать, что, поскольку его иск был исключен, у него не было справедливого судебного разбирательства. Учитывая основания, на которых суд первой инстанции отклонил иск, этот аргумент был рассмотрен недолго, и Апелляционный суд отклонил апелляцию. При этом Суд согласился с нижестоящим судом, что «иск явно несерьезен и бесполезен». И г-н Коломойский, и английские ответчики (чьи дела о диффамации также были исключены) подали кассационные жалобы в Верховный суд Украины на решения Апелляционного суда.

157. Верховный суд Украины вынес решения 7 августа 2019 года, разрешив апелляции английских ответчиков, и 11 сентября 2019 года удовлетворив апелляцию г-на Коломойского. В отношении г-на Коломойского (чьи претензии в Украине нас в первую очередь касаются) причины для подачи апелляции были краткими: (i) не было установлено, что заявления, поданные им на судью первой инстанции для самоудовлетворения, были злоупотребление процессуальными правами; (ii) даже в случае любого злоупотребления процессуальными правами санкция заключалась в исключении заявлений, а не всей претензии; (iii) статья 257 Гражданского процессуального кодекса Украины исчерпывающе излагает основания для отклонения иска без рассмотрения, ни одно из которых здесь не применимо, так что суд первой инстанции ошибочно отклонил иск без рассмотрения; (iv) вывод суда первой инстанции о том, что иск был искусственным, был основан на предположениях суда и без указания надлежащих причин; (v) подход суда первой инстанции нарушил права г-на Коломойского в соответствии со статьей 6 (1) Европейской конвенции о правах человека на справедливое судебное разбирательство. Соответственно, Верховный суд отменил решения суда первой инстанции и апелляционного суда и направил дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

158. Судебное разбирательство в Украине явно продолжается и продолжалось по смыслу Луганской конвенции еще до того, как апелляция была успешно рассмотрена, как установил судья в [137] своего решения. Банк отказался от любых попыток доказать обратное по этой апелляции. Основание 2 (B), таким образом, больше не актуально. Банк также больше не использует другой аспект этого основания, когда судья допустил ошибку в законе, установив, что имелись разумные основания полагать, что разбирательство по делу о диффамации приведет к принятию решения, признаваемого в Англии.

Рефлексивный эффект ст. 28

159. В связи с основанием 2 мы сначала рассмотрим вопрос о том, был ли судья прав в применении рефлексивно или по аналогии к статье 28 Луганской конвенции при принятии решения о том, что суд обладает юрисдикцией в отношении приостановления настоящего разбирательства в отношении г-на Коломойского и г-на Боголюбова. , В своих устных заявлениях на этом основании лорд Панник первым обратился к этому вопросу.

160. Статья 28 предусматривает следующее:

“Статья 28

1. Если в судах разных государств, связанных настоящей Конвенцией, ожидают соответствующих действий, любой суд, за исключением суда первой инстанции, может приостановить производство по делу.

2. Если эти действия находятся на рассмотрении в первой инстанции, любой суд, за исключением суда первой инстанции, может также, по заявлению одной из сторон, отказаться от юрисдикции, если суд первой инстанции обладает юрисдикцией в отношении рассматриваемых действий, и его закон разрешает их консолидацию.

3. Для целей настоящей статьи действия считаются связанными, если они настолько тесно связаны, что целесообразно выслушивать и определять их вместе, чтобы избежать риска принятия непримиримых решений в результате отдельного разбирательства “.

161. Общепринято, что, поскольку Украина не является государством ЕС или Луганской конвенции, положения статьи 28 Луганской конвенции и статьи 34 Пересмотренного Брюссельского регламента (в сопоставимых терминах), которые касаются незавершенного производства в другом государстве Конвенции, не применяются непосредственно. Возникает вопрос, следует ли применять статью 28 рефлексивно или по аналогии.

162. Лорд Панник утверждал, ссылаясь на ряд, как он утверждал, общих принципов, что положения Луганской конвенции и эквивалентных Конвенции и правил ЕС не должны иметь рефлексивного эффекта. Сначала он заявил, что положения о юрисдикции Луганской конвенции (как и эквивалентные положения в Брюссельской конвенции, в Брюсселе 1 и в Положении о пересмотре Брюсселя) содержат эксклюзивный кодекс, что означает, что суд не может создавать дополнительные исключение из положения о юрисдикции по умолчанию в соответствии со статьей 2, что, по сути, и будет означать применение статьи 28 по аналогии. Он опирался на [16] решения СЕС по делу «Реюньон Европа», о котором мы уже упоминали в [50] выше. Он также утверждал, что статья 34 (4) Брюсселя 1 и Луганская конвенция, которые прямо предусматривают признание судебного решения в ходе разбирательства в третьем государстве при определенных обстоятельствах, демонстрируют, что составители конвенций, когда они хотели рассмотреть позицию в третьих государствах, были вполне способны на это, но не делали этого ни в контексте ни статьи 28 Луганской конвенции, ни статьи 28 Брюсселя 1 (в материально идентичных терминах).

163. Лорд Панник утверждал, что было существенно, что в статью 28 Брюсселя 1 были внесены поправки, поскольку статья 34 Регламента о пересмотре Брюсселя (о чем см. [182] ниже) теперь предусматривает возможность учета lis alibi pendens применительно к ожиданию разбирательства в третьем государстве, не являющемся членом, в то время как в Луганскую конвенцию не было внесено эквивалентной поправки. Постоянный комитет попросили рассмотреть вопрос о том, следует ли вносить поправки в Луганскую конвенцию в свете Брюссельского регламента о пересмотре, но не дал никаких рекомендаций относительно каких-либо поправок.

164. В поддержку утверждения Банка о том, что суд не должен выходить за рамки положений статьи 28 и стремиться применять его по аналогии с таким делом, как настоящее, лорд Панник опирался на принцип толкования международного договора, заявленный лордом Бингхэмом Корнхилл в R (Европейский центр по правам цыган) v Сотрудник иммиграционной службы в аэропорту Праги [2004] UKHL 55, [2005] 2 AC 1 в [18] – [19], в частности, в [18]:

“Каким бы щедрым и целенаправленным ни был его подход к толкованию, задача суда по-прежнему заключается в толковании письменного документа, которому договаривающиеся государства обязались. Он должен толковать то, что они согласились. У него нет ордера на осуществление того, что они согласились бы в идеальном мире. Это нарушило бы правило, также выраженное в статье 31 (1) Венской конвенции, о том, что договор следует толковать в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте. “

Он утверждал, что статья 28 означала то, что в ней говорилось. Он ограничивается разбирательством, происходящим в другом государстве Конвенции, и суд не должен толковать его иначе. Суд не имел юрисдикции для приостановления разбирательств, кроме тех, которые рассматриваются в другом государстве Конвенции.

165. Лорд Панник также в значительной степени полагался на решение CJEU по делу Овусу против Джексона (дело C-281/02) [2005] QB 801 о том, что национальный суд обладает юрисдикцией в отношении ответчика в соответствии со статьей 2 в силу его места жительства в этом штате и не может отказаться от юрисдикции на том основании, что суд другого государства является подходящим форумом. В [37] – [38] и [41] своего решения, в отрывках, на которые особенно полагался лорд Панник, Суд сказал:

“37. Прежде всего следует отметить, что статья 2 Брюссельской конвенции является обязательной по своему характеру и что в соответствии с ее условиями не может быть никаких отступлений от принципа, который она устанавливает, за исключением случаев, прямо предусмотренных Конвенцией [цитаты опущены]. Общим мнением является то, что авторы Конвенции не предусмотрели никаких исключений на основе доктрины форума nonveniens, хотя этот вопрос обсуждался при принятии Конвенции от 9 октября 1978 года о присоединении Дании, Ирландия. и Соединенное Королевство было составлено, как это видно из доклада об этой Конвенции профессора Шлоссера.

38. Соблюдение принципа правовой определенности, который является одной из целей Брюссельской конвенции [цитаты опущены], не будет полностью гарантировано, если суду, обладающему юрисдикцией в соответствии с Конвенцией, будет разрешено применять доктрину forum non conveniens.

41. Применение доктрины forum non conveniens, которая позволяет суду использовать широкое усмотрение в отношении вопроса о том, будет ли иностранный суд более подходящим форумом для судебного разбирательства, может подорвать предсказуемость правил юрисдикции. изложенные в Брюссельской конвенции, в частности, в статье 2, и, следовательно, подорвать принцип правовой определенности, который является основой Конвенции “.

166.  Вопрос, который рассматривал CJEU, касался применения доктрины forum non conveniens, и CJEU отказался отвечать на второй вопрос, переданный Апелляционным судом, относительно того, какова была бы позиция, если бы разбирательство продолжалось в третьем государстве, на том основании, что это было гипотетически, поскольку в третьем штате не было такого разбирательства, которое существует на Ямайке. Тем не менее лорд Панник опирался на тот факт, что Генеральный адвокат Леже рассмотрел этот второй вопрос в своем мнении на [253] – [256], заключив, что Суд не имеет права отказываться от юрисдикции в соответствии со статьей 2, за исключением особых случаев, предусмотренных для положениями Брюссельской конвенции, которые эквивалентны статьям 27 и 28 Луганской конвенции, которые не возникли в этом случае, поскольку даже если бы было начато параллельное разбирательство, они были бы на Ямайке, не являющейся стороной договора. Лорд Панник утверждал, что Льюисон ЖЖ был неверен в деле Mittal v Mittal [2013] EWCA Civ 1255, [2014] Fam 102, когда он сказал в [37], что как CJEU, так и Генеральный адвокат отказались отвечать на второй упомянутый вопрос , Лорд Панник утверждал, что Генеральный адвокат обратился и проконсультировал по второму вопросу.

167. В последующих решениях первой инстанции были высказаны различные мнения относительно того, что, хотя CJEU не рассматривал второй вопрос, эффект решения CJEU по делу Овусу против Джексона заключается в том, что английский суд не должен отказывать в юрисдикции в соответствии со статьей 2 путем применение положений Конвенций, касающихся разбирательств в другом государстве-члене или государстве Конвенции (здесь статьи 27 и 28 в Луганской конвенции) по аналогии. Лорд Панник полагался на решение Barling J в Catalyst Investment Group Ltd v Lewinsohn [2009] EWHC 1964 (Ch), [2010] Ch 218. В этом случае ответчики подали ходатайство о приостановлении производства по делу на английском языке на том основании, что округ США Суд в Юте сначала рассматривал спор, и английский суд должен рефлексивно по аналогии применить статью 27 Брюсселя 1 (по существу идентично терминам статьи 27 Луганской конвенции). Аргумент, как следует из [68] решения, заключался не в том, что незавершенное разбирательство в Юте являлось самостоятельным основанием для приостановления, а в том, что существование этих параллельных разбирательств означало, что, применяя статью 27 рефлексивно, Суд смог применить принцип конвенции forum conveniens и приостановить производство.

168. Барлинг Дж отверг этот аргумент, заявив в [71], что представление о том, что рефлексивное использование статьи 27 для придания усмотрению forum conveniens согласуется с целями Брюсселя 1, трудно поддерживать в свете аргументации CJEU и генерального адвоката по делу Овусу. Он указал, что если бы аргумент был верным, обвиняемые по делу Овусу могли бы обойти эффект этого решения, просто приняв решение о возбуждении дела на Ямайке в любое время.

169. Лорд Панник также полагался на то, что сказал Барлинг Дж в [99]:

«… Я не могу толковать и применять статью 27 рефлексивно, с тем чтобы я мог по своему усмотрению приостановить разбирательство, которое было должным образом основано на статье 2, на том основании, что один и тот же спор рассматривается между теми же сторонами в суде Юты, и что последний, а не этот Суд является естественным и подходящим форумом. Такое толкование ввело бы широкую свободу усмотрения форума за задним ходом вопреки постановлению Европейского суда по делу Овусу. На мой взгляд, невозможно утверждать, является ли этот суд рассматривавшим дело изначально или вторым ».

170. Вынося ведущее решение в этом Суде по делу Лукасфильм против Эйнсворта [2009] EWCA Civ 1328, [2010] Ch 503, Джейкоб Л.Дж. отозвался критически, по крайней мере, неявно, в рассуждениях по Барлинг Дж, сказав в [134]:

«Нам не нужно решать, было ли это [решение] правильным, хотя мы отмечаем, что, если оно правильно, есть такая странность: существует четкое правило lis pendens, с соответствующим правилом первого судебного разбирательства, для параллельных дел в ЕС, но не для параллельных случаев, когда кто-то работает в государстве-члене ЕС, а другой – без. Barling J не решил, что статья 2 предоставляет юрисдикцию субъекта вне ЕС в целом “.

171. В деле JKN против JCN [2010] EWHC 843 (Fam) Люси Тейс КК, заседая в качестве заместителя судьи Высокого суда (которой она тогда была), провела тщательный анализ органов власти и научных трудов, некоторые из которых были критически настроены по отношению к решению по делу  Catalyst. Она отметила, что сказал Джейкоб ЖЖ на [134] из Lucasfilm, и отказалась следовать решению Barling J в Catalyst. В [149] своего решения она пришла к выводу, что не было ни необходимости, ни желательности распространять принцип Овусу на случаи, когда в государстве, не являющемся членом, проводятся параллельные разбирательства. Она привела в качестве своих основных причин для такого вывода:

«(a) Риск непримиримых решений, которые подрывают две важные цели Брюссельской схемы, а именно: избегание непримиримых решений между государствами-членами и обеспечение признания решений между государствами-членами.

(b) Это привело бы к нежелательному пробелу, так как не будет никакого механизма для разрешения этой ситуации с последующим продолжением обоих разбирательств с последующей повышенной неопределенностью и затратами.

(c) Поддерживающее обоснование Джейкобом ЖЖ в Lucasfilm

«… ЕС не может издавать законы для третьих стран» [111]:

«Регламент не устанавливает суды государств-членов как своего рода неисключительные мировые трибуналы за ошибки, совершенные за пределами ЕС лицами, которые оказались в ЕС». [129]

[Затем она также процитировала [134] суждение Джейкоба ЖЖ, которое мы уже цитировали]

(d) Аргументация, лежащая в основе дела Овусу, не является несовместимой с сохранением дискреционных полномочий в случае параллельного разбирательства в государстве, не являющемся членом. Это не подрывает уверенность в ответчике (поскольку он будет возбуждать разбирательство в государстве, не являющемся членом); истец (хотя и не упомянутый в статье 2) будет осведомлен о разбирательстве в государстве, не являющемся членом, и, скорее всего, в его интересах будет один судебный процесс, а не два (последний произойдет, если доктрина Овусу будет расширена); будет меньше риска непримиримых суждений, вынесенных в государствах-членах, которые не будут признаны в другом государстве-члене; Coreck (решение было принято за 4 года до Owusu) разрешает судебное усмотрение в обстоятельствах, когда это не предусмотрено в Брюсселе 1 “.

172. Эту аргументацию последовал и одобрил Эндрю Смит J в Ferrexpo. Это был тот случай, когда ответчики пытались опираться по аналогии на статьи 22 и 28 Брюсселя 1 в отношении разбирательства в Украине, когда спор затрагивал конституцию украинской компании. Если бы компания была зарегистрирована в государстве-члене ЕС или в Луганской конвенции, статья 22 (2) Брюсселя 1 и Луганской конвенции предусматривала бы, что суды этого государства обладают исключительной юрисдикцией. Эндрю Смит J постановил, что статья 22 должна применяться рефлексивно по аналогии, утверждая, что аргументация Barling J (с которой он не согласен) не имеет отношения к случаям рефлексивного применения статьи 22 (см. [137] решения суда). Эндрю Смит Дж).

173. В Ferrexpo ответчики также утверждали, что суд должен придать рефлексивный эффект статьям 27 и 28 Брюсселя 1. Эндрю Смит J пришел к выводу, что эти положения должны иметь рефлексивный эффект. В [163] он сказал, что, поскольку CJEU в деле Овусу не решил второй вопрос, переданный ему, он не решил, согласуется ли Брюссельская конвенция с судом о приостановлении разбирательства на основании lis alibi pendens в суд неконтрактирующего государства. Он сослался на решение Barling J в деле Catalyst и противоположное решение Люси Тейс КК в JKN v JCN. Он продолжил в [165] и [166]:

«165« Общее правило »заключается в том, что там, где существуют противоречивые решения судов с соответствующей юрисдикцией, более позднему решению следует отдать предпочтение, если оно будет принято после полного рассмотрения предыдущего решения: министр пенсий против Хайама [1948] 2 KB 153, стр. 155. У этого правила есть веские основания, и я должен отступать от него, только если убежден, что мисс Тейс ошибалась: Colchester Estates v Carlton Plc [1986], гл. 80, стр. 85. Нет, наоборот. Я согласен как с ее решением, так и с ее обоснованием. Как утверждал г-н Малек, многие из причин придания статье 22 рефлексивного эффекта относятся к статье 28, и этот вывод отражает мнение, выраженное в таких учебниках, как Дайси, Моррис и Коллинз (см. Цит. в параграфе 12-022) и Бриггс и Рис (местонахождение цит. параграфа 2.260).

166 Связь между принципом forum non conveniens и принципом lis alibi pendens неоспорима и была признана Хобхаусом J в S & W Berisford Plc v New Hampshire Co [1990] 2 All ER 321 на стр. 331j и Поттером J [ в] Arkwright Mutual Insurance Co против Bryanston Insurance Co Ltd [1990] 2 Все ER 335 на стр. 347 (а также Barling J в деле Catalyst). Обе доктрины являются аспектами общей политики закона, которую Бингхэм Л.Дж. выразил как «одобрение судебного разбирательства вопросов только один раз на самом подходящем форуме»: Du Pont v Agnew [1987] 2 Rep. Lloyd’s 585, стр. 589. Тот факт, что существует is lis alibi pendens может повлиять на решение суда по заявлению о приостановлении на основании некоммерческих форумов, как заметил Barling J в Catalyst в пункте 109. Но я не вижу никаких трудностей в реализации судебного запрета Европейского суда о том, что из-за статьи 2 a Ответчик не может оспаривать, что его местожительство является подходящим форумом (и поэтому не утверждает, что это форум не условно), но должен быть защищен от множественности судебных разбирательств. Г-н Смуха согласился с тем, что, несмотря на дело Овусу, обвиняемый имеет право приостановить производство по отношению к нему, которое является оскорбительным, и, следовательно, будет иметь право на приостановление, если истец начал жестокое разбирательство как в другой юрисдикции, так и здесь, но он выделил позицию, при которой ответчик по английскому делу возбудил иностранное производство, хотя и до того, как дело было возбуждено здесь. Я не могу согласиться с тем, что полномочия суда по защите стороны от множественности судебных разбирательств подпадают под это ограничение или что, в то время как дело Овусу разрешает защиту в прежних обстоятельствах, он предотвращает ее во вторых ».

174. Общее утверждение лорда Панника состояло в том, что Барлинг Дж был прав, и что более поздние решения Люси Тейс КК и Эндрю Смита Дж были неправильными, поскольку Луганская конвенция предусматривала исключительный кодекс в отношении юрисдикции, и единственными исключениями из юрисдикции по статье 2 были те, которые прямо предусмотрены в соответствии с Конвенцией, как подтвердил [37] Овусу. В этих обстоятельствах рефлексивное применение статьи 28 было недопустимым. В случае необходимости он зашел бы настолько далеко, что заявил бы, что рефлексивный эффект не может быть придан ни статье 22 Луганской конвенции (конкретные случаи исключительной юрисдикции), ни статье 23 (оговорки об исключительной юрисдикции), хотя он утверждал, что нет необходимости зайти так далеко, чтобы его аргумент в отношении статьи 28 оказался верным.

175. Он утверждал, что не было никакого обязательного решения этого Суда, которое поддержало бы анализ Эндрю Смита J в Ferrexpo. В Huawei Technologies Co Ltd v. Лицензирование беспроводных сетей Conversant S.A.R.L. [2019] EWCA Civ 38, на [29] своего суждения Флойд Л.Дж., давая ведущее суждение, заявил, что вывод Эндрю Смита J относительно рефлексивного применения того, что было тогда статьей 22 (2) Брюсселя 1 (теперь статья 24 (2) Пересмотренного Брюссельского Регламента) было правильным по причинам, которые он привел. Как указал лорд Панник, заявитель в этом случае признал, что статья 24 (4) Правил о пересмотре Брюсселя (т.е. статья 22 (4) Луганской конвенции) имела рефлексивный эффект, и в любом случае этот случай был не заботится о правильности рассуждений Эндрю Смита о рефлексивном эффекте статей 27 и 28.

176. Единственное другое решение Апелляционного суда, которое имело какое-либо отношение к этому вопросу, было Mittal v Mittal [2013] EWCA Civ 1255, [2014] Fam 102. Лорд Панник утверждал, что это дело касалось положений Брюсселя II в отношении семьи Льюисон и Льюисон, вынося основное решение, старался не втягиваться в более широкий вопрос о влиянии решения СЕС в деле Овусу на Брюссель 1. Как сказал Льюисон ЖЖ в [41] своего решения:

«Нам не нужно вовлекаться в более широкие дебаты (которые г-жа Тейс также рассмотрела) относительно степени, в которой Овусу против Джексона применяется к Постановлению о решениях; и все, что я мог бы сказать по этой теме, было бы просто обличительным».

177. Что касается общих принципов, в отношении которых делал утверждения лорд Панник, нет никаких сомнений в том, что различные конвенции (включая Луганскую конвенцию) предоставляют исключительный кодекс в отношении юрисдикции в отношении вопросов, которые они охватывают, а именно граждан и разбирательства в странах-членах и участниках Конвенции. Однако конвенции, в том числе Луганская конвенция, не ставят целью охватить разбирательства в третьих государствах, и ничто на языке конвенций не препятствует применению их положений по аналогии. В противном случае положение о юрисдикции по умолчанию в статье 2 имело бы очень экстерриториальный эффект в отношении государств, не входящих в ЕС или Луганскую конвенцию, который Джейкоб Л.Дж. осудил в Lucasfilm в [134] своем суждении, цитируемом в [170] выше.

178. Мы также не считаем, что применение Луганской конвенции по аналогии каким-то образом подрывает принципы, провозглашенные лордом Бингхэмом в деле о правах ромов. Применение статей 22 и 23 или 27 и 28 Луганской конвенции по аналогии со случаями, связанными с возможным или фактическим разбирательством в третьих государствах, – это не толкование Конвенции, которое предусматривает недопустимое расширение ее сферы действия, а признание того, что эти же принципы, которые лежат в основе этих статей, должны применяться в случае разбирательства в третьем государстве. Этот подход не подрывает Конвенцию, но, напротив, соответствует ее целям: добиться определенности в отношении юрисдикции и избежать риска противоречивых судебных решений: см. Briggs: Civil Jurisdiction and судебные решения, 6-е издание (2015 г.), параграф 2.05. ; JKN в [149] и Ferrexpo в [126] – [127] и [165] – [166].

179. Утверждение лорда Панника о том, что применение статей конвенций по аналогии недопустимо, поскольку каждая из соответствующих конвенций представляет собой исключительный кодекс, доказывает слишком многое. Поскольку он был вынужден признать, логическое следствие представления состоит в том, что даже статья 22 (различные случаи исключительной юрисдикции) и статья 23 (оговорки об исключительной юрисдикции) не могут иметь рефлексивного эффекта. Однако тот факт, что эти статьи должны получить рефлексивный эффект в соответствующем деле, был признан, хотя и obiter, этим Судом. Так, в деле Masri v Consolidated Contractors International [2008] EWCA Civ 303, [2008] 2 Lloyd’s Rep 128 at [125], отметив, что независимо от того, оказало ли конкретное положение статьи 22 рефлексивный эффект, в этом случае не возникло, Лоуренс Коллинз ЖЖ сказал:

«Проблема давно признана: см. Dicey, пункты 12-021-12-022; 23-026-027. Как она возникает, можно проиллюстрировать двумя примерами. Во-первых, статья 22 (1) Брюсселя I Регламент предоставляет исключительную юрисдикцию в случае разбирательств, которые имеют в качестве объектов права на недвижимое имущество, в судах государства Регламента, где находится имущество. Что делать, если ответчик проживает в Англии и предъявляет иск в Англии, и земля находится в нерегулируемом государстве, таком как Канада? Во-вторых, статья 23 предусматривает, что если стороны, одна или несколько из которых проживают в регулирующем государстве, договорились о том, что суды регулирующего государства должны иметь юрисдикцию для урегулирования любые споры, которые могут возникнуть между ними. Что если они назначают суды государства, которое не является государством регулирования, такого как суды Нью-Йорка, и в Англии возбуждено дело в нарушение соглашения о юрисдикции? было бы странно, если бы Брюссель I Регулирование не позволил английскому суду приостановить производство по делу “.

Мы уже упоминали в [175] выше отрывок из решения Флойд Л.Дж. в Huawei, где был одобрен анализ Эндрю Смита J относительно того, почему статья 22 должна иметь рефлексивный эффект.

180. Мы не считаем, что имеет какое-либо значение тот факт, что статья 34 Пересмотренного Брюссельского регламента сейчас конкретно касается незавершенного производства в третьем штате, тогда как Луганская конвенция по-прежнему этого не делает. Не только нет ничего, что указывало бы на то, почему была внесена поправка в то, что сейчас является статьей 34 Регламента о пересмотре Брюсселя (как принял лорд Панник), но просто не следует, что до внесения поправки не могло быть рефлексивного применение того, что тогда было статьей 28 Брюсселя 1 или статьей 28 Луганской конвенции, к разбирательству в третьем государстве. Как представил г-н Даниэль Джоуэлл, представитель, г-н Боголюбова (который имел дело с рефлексивным эффектом статьи 28 от имени всех обвиняемых), поправки к формулировке европейских конвенций часто являются разъяснением вопросов, которые ранее рассматривались в прецедентном праве. Мы также не стали бы прислушиваться к тому факту, что Постоянный комитет не вынес никаких рекомендаций относительно внесения поправок в Луганскую конвенцию, поскольку нет доступных материалов, из которых мы могли бы сделать вывод о том, каково было обоснование его позиции.

181. По нашему мнению, анализ Эндрю Смита J в Ferrexpo относительно рефлексивного эффекта статьи 28 является правильным. Вопреки тому, что Barling J, по-видимому, думал в деле Catalyst, мы не считаем, что придание рефлексивного эффекта статье могло бы привести к неопределенности или быть несовместимым с целью различных европейских конвенций. Напротив, придание статье рефлексивного эффекта в отношении незавершенного производства в третьем государстве позволит избежать риска противоречивых решений. Соответственно, мы считаем, что судья в настоящем деле был прав в своем заключении на [125] своего решения о том, что статья 28 должна иметь рефлексивный эффект.

Смысл выражения «целесообразно выслушать и определить»

182. Мы предлагаем рассмотреть Основание 2 (D) дальше. Это касается порогового вопроса к применению как статьи 28 Луганской конвенции, так и статьи 34 Регламента Брюсселя о пересмотре, являются ли английские разбирательства и украинские разбирательства по делу о диффамации «связанными», как это определено в статье 28 (3): «действия являются считается связанным, когда они настолько тесно связаны, что целесообразно выслушивать и определять их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного разбирательства “. Статья 34 (1) Пересмотренного Брюссельского Регламента выражает ту же концепцию немного по-другому:

«1. В тех случаях, когда юрисдикция основана на статье 4 [место жительства] или статьях 7, 8 или 9, и иск рассматривается в суде третьего государства в тот момент, когда суд в государстве-члене рассматривает иск, связанный с на иск в суде третьего государства, суд государства-члена может приостановить производство по делу, если:

а) Целесообразно выслушать и определить соответствующие действия вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений, вынесенных в результате отдельного разбирательства;

b) ожидается, что суд третьего государства вынесет решение, способное признать и, в соответствующих случаях, привести в исполнение в этом государстве-члене; а также

c) Суд государства-члена убежден, что приостановление необходимо для надлежащего отправления правосудия “.

183. Банк утверждает, что действия не являются «связанными» в том смысле, что целесообразно их выслушивать и определять вместе, потому что объединение требования Банка с иском г-на Коломойского в разбирательстве о диффамации было бы невозможным. Утверждается, что, если эти два действия не могут быть объединены и фактически услышаны вместе, не является «целесообразным» выслушать и определять их вместе. Другими словами, Банк утверждает, что целесообразность в этом контексте означает осуществимость. Судья, следуя решению Eder J в Nomura International Plc против Banca Monte Dei Paschi Di Siena SpA [2013] EWHC 3187 (Comm), [2014] 1 WLR 1584, отклонил этот аргумент, заключив, что тот факт, что действия не могут на практике быть услышанным вместе не означает, что нецелесообразно слышать и определять их вместе. Банк утверждает, что этот вывод ошибочен, и настоятельно призывает суд прийти к выводу, что целесообразность должна быть приравнена к осуществимости.

184. Как и в случае с рефлексивным эффектом статей в европейских конвенциях, это вопрос, по которому в первую очередь принимаются противоречивые решения. В «Кардосе де Пина» в МС «Бирка» Бойтлер Скиффарц К.Г. [1994] И. Л. Пр. 694, английский суд попросил возбудить иск против халатности против его работодателя моряком, который был ранен на борту судна, в обстоятельствах, когда он ранее начал иск в Германии против компенсационного совета моряков. Доказательством было то, что иск против работодателя не мог быть предъявлен в судебном разбирательстве в Германии, поскольку ответственность работодателя за немеждународные несчастные случаи была заменена иском к Компенсационному совету (см. [15] решения Ричарда Бакстона). КК, сидя в должности заместителя судьи Высокого суда). Судья пришел к выводу, хотя и с некоторыми сомнениями, что эти два действия не были «связаны». В [16] он сказал:

«Слова в статье должны быть должным образом оценены. Они предполагают, что действия связаны друг с другом, и в обстоятельствах, когда они приводятся в действие, их можно судить вместе. В противном случае не может быть« целесообразным »их судить вместе. мне просто кажется, что эти два действия не могут быть так объединены в одном судебном процессе ».

185. Centro Internationale Handelsbank AG против Morgan Grenfell Trade Finance Limited [1997] CLC 870 было делом, когда, начав разбирательство в Италии против страховщика экспортных кредитов, выгода от чьей политики была продана банку-истцу ответчиком в рамках сделки форфейтинга. Банк-истец позднее начал судебное разбирательство в Англии против ответчика за нарушение форфейтингового контракта и за реституцию. Истец потребовал приостановить производство по делу на английском языке на том основании, что эти действия были связаны с действиями в соответствии со статьей 22 Брюссельской конвенции. Ответчик возражал против предоставления отсрочки по ряду причин, в том числе из-за того, что только в том случае, если эти два действия могут быть объединены в одной юрисдикции, можно сказать, что «целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримости». решения, вынесенного в результате отдельного разбирательства “.

186. Хотя он отказался предоставить приостановление по другим причинам, Рикс J отверг этот аргумент. Он не согласился с решением, принятым в Кардоса-ди-Пина, и пришел к выводу, что было бы неправильно, если действия были связаны только в том случае, если их можно было доставить в Италию и объединить. На стр.889Б он сказал:

«… Проверка того,« целесообразно ли услышать и определить их вместе »… возможно, может быть затушевана как то, должны ли эти действия быть услышаны и определены вместе (чтобы избежать риска непримиримых суждений); но по моему мнению, есть реальная разница между вопросом о том, можно ли объединить действия, и вопросом о том, следует ли их объединить “.

187. Банк ссылался на документ Haji-Ioannou v Frangos [1998] CLC 61, в котором ответчик добивался приостановления в соответствии со статьей 22 Брюссельской конвенции того, что по сути являлось нарушением требования о доверии к нему в Англии на том основании, что истец ранее возбудил уголовное дело в Греции, где прокурор рекомендовал не предъявлять обвинения обвиняемому, рекомендация, которая была принята греческим уголовным судом, оставлена ​​в силе при рассмотрении апелляции. На момент подачи жалобы в английский суд заявитель истца в Верховном суде Греции находился на рассмотрении. Судья Нойбергер Дж заключил, что статья 22 не применима, а английское производство и греческое уголовное производство не являются “связанными действиями”:

«не в последнюю очередь потому, что материальное облегчение, испрашиваемое в настоящем разбирательстве, которое по существу имеет справедливый и отслеживающий характер, очевидно, не могло осуществляться в соответствии с греческим гражданским законодательством и, следовательно, не могло быть предметом иска в греческом уголовном процессе… Очевидно, что греческое уголовное судопроизводство не могло быть услышано в этой стране. Соответственно, я не вижу, как греческое уголовное судопроизводство и настоящее разбирательство могли быть «выслушаны и определены совместно» (стр. 72B-C).

188. По-видимому, ни Кардосо де Пина, ни Centro Internationale не были процитированы в суде по этому делу, и, возможно, по этой причине анализ судьи не фокусируется, как, по крайней мере, у Рикса J, на значении слова ” целесообразно “в статье.

189. Банк также ссылался на решение Кука J в деле JP Morgan v Primacom AG [2005] EWHC 508 (Comm), [2005] 2 Lloyd’s Rep 665. В Германии было возбуждено два судебных разбирательства, несмотря на исключительную английскую юрисдикцию, оговоренную в договоре по английскому праву. Три отдельные серии английского разбирательства были начаты. Ответчики ходатайствовали о приостановлении производства по делу. Судья пришел к выводу, что заявительное разбирательство было основано на той же причине иска, что и судебное разбирательство в Германии, и распорядился об обязательном пребывании под Брюсселем 1. Затем он приступил к рассмотрению позиции в соответствии со статьей 28 Брюсселя 1, но, очевидно, эта часть его решения была безусловной. , На [57] он сказал:

«Если бы я не обнаружил, что Декларативное разбирательство было связано с той же причиной иска, что и разбирательство в Майнце, я бы обнаружил, что эти два действия были связаны, но не то, чтобы было целесообразно выслушивать и определять их вместе, чтобы избежать риска непримиримых решений в результате отдельных разбирательств. Я имею в виду комментарии лорда Савилля в Sarrio SA v Кувейтское инвестиционное управление [1999] AC 32 на стр. 40, но здесь эти два действия не могут быть услышаны и определены вместе в каком-либо реальном смысле слова, потому что декларативное разбирательство будет продолжаться на основе английского права, в то время как действия Германии будут основываться на действительности SSFA как вопроса английского права, но затем будут стремиться применять соображения государственной политики Германии “.

190. Все эти прецеденты были тщательно рассмотрены Эдером Дж в Номуре. Сделав это, он сделал вывод в [57]:

«На этом несколько изменчивом и неопределенном фоне и в отсутствие четкого обоснования обратного мне кажется, что ответ на пороговый уровень г-на Хэндисайда в конечном счете заключается в формулировке статьи 28 (3). Как я уже сказал, смысл этой формулировки, на мой взгляд, заключается в том, что в принципе целесообразно, что я читаю в смысле действительно желательного, а не того, что «способно» или «возможно». По этой простой причине я не могу принять пороговую точку мистера Хэндисайда. я пришел к выводу, что существование оговорки об исключительной юрисдикции в пользу суда, который был повторно принят, само по себе не означает, что разбирательство, начатое в этом суде, не может быть “связано” с разбирательством в другом суде для целей статьи 28 (3) «.

191. Мы согласны с г-жой Толани КК в том, что подход Rix J в Centro Internationale и Eder J в Номуре предпочтительнее подхода г-на Buxton QC, Neuberger J и Cooke J. Оба Rix J и Eder J правильно ориентированы на язык статья 28 / статья 34. Слово «целесообразный» больше похоже на «желательное», как выразился Рикс J, на то, что действия «должны» быть услышаны вместе, чем на «практически осуществимое» или «возможное», чтобы действия «могли» быть услышанным вместе. Мы также считаем, что с точки зрения г-жи Толани есть сила, заключающаяся в том, что, если предполагалось, что действия будут «связаны» только в том случае, если они могут быть объединены в одной юрисдикции, тогда в Конвенции будет прямо сделана ссылка на требование консолидации, как это имело место в статье 30 (2) Пересмотренного Брюссельского Регламента.

192. Соответственно, по этому пороговому вопросу мы считаем, что судья был прав, заключив, что действия были связаны, даже если они не могли быть объединены, так что судья имел юрисдикцию для предоставления разрешения на приостановку в настоящем деле. Однако тот факт, что действия не могли быть объединены, имел отношение к осуществлению усмотрения, к последнему вопросу на основании 2, к которому мы сейчас обратимся.

Осуществление усмотрения

193. Придя к выводу о том, что производство по делу на английском языке и разбирательство по делу о диффамации в Украине были “связанными” разбирательствами или действиями, судья решил рассмотреть вопрос о том, следует ли предоставлять право на приостановление. В [150] – [153] он заключил, что решение суда Украины будет признано в Англии, и этот вывод Банк больше не оспаривает. Затем он продолжил рассмотрение вопроса о том, необходимо ли приостановление для надлежащего отправления правосудия. Он считал, что существует существенная степень взаимосвязи между требованием Банка и требованием о диффамации в Украине, хотя причины иска были иными, что является другим выводом, который Банк не оспаривает. Затем он пришел к выводу, что существует явный риск непримиримых суждений по вопросам, касающимся того, существует ли мошенническая схема, кто ее создал и эксплуатирует, как она работает и ее цель, кому это выгодно и сколько денег было незаконно выведено. (см. [144] и [155]).

194. Он посчитал, что если бы любая апелляция в Украине была успешной (как это в конечном итоге и было), все же может быть более вероятным, что окончательное решение в Украине будет получено до рассмотрения иска Банка в Англии, но в результате апелляции в Украине более не было значительной разницы во времени, и он признал, что в результате отклонения иска о диффамации не может быть вынесено решение по существу (см. [157]). По вопросу о близости вопросы, затронутые в двух судебных разбирательствах, были почти исключительно связаны с событиями в Украине, большинство свидетелей были бы украинскими, и украинское законодательство применимо, тогда как, напротив, вопросы не имеют отношения к Англии и Существование английских ответчиков не имело существенного значения. Близость претензии к Украине указала в пользу приостановления (см. [158]).

195. Судья отметил в [159], что Банк тем не менее утверждал, что приостановление будет противоречить надлежащему отправлению правосудия. Он утверждал, что судебное разбирательство требовало определения действительно независимым судом, хотя он не утверждал, что украинский суд не сможет решить эти вопросы или что Банк не сможет добиться справедливости в Украине.

196. Судья сослался на [160] на замечание лорда Кларка (в «Александрос Т» [2013] UKSC 70, [2014] 1 «Ллойд Реп» 223 на [27]), что цель Луганской конвенции и Регламента Брюсселя «Пересмотр» состоит в том, чтобы избежать параллельного разбирательства и противоречивых решений. Вопрос о том, должно ли быть предоставлено приостановление, следует рассматривать в этом свете. Судья сказал, что Банк мог бы сказать, что текущее разбирательство займет так много времени, чтобы предстать перед судом, что не будет никакого реального риска взаимно непримиримых решений, потому что любое решение в украинском разбирательстве будет принято во внимание в ходе судебного разбирательства в Англии в 2020 году. Тем не менее, ход двух серий разбирательств не может быть точно предсказан. В текущем разбирательстве могут быть временные заявления, которые требуют фактических выводов на гораздо более ранней стадии, чем окончательное судебное разбирательство. Украинское разбирательство может быть дополнительно отложено, если апелляция будет успешной, из-за других промежуточных споров.

197.  В [161] судья посчитал, что аргумент против приостановления будет иметь больший вес, если бы приостановление, предоставленное в соответствии со статьей 34, было раз и навсегда, но это не так, поскольку согласно статье 34 (2) текущее разбирательство может быть продолженным в любое время, когда это было уместно, и, следовательно, потенциальный ущерб Банку в предоставлении приостановки был ограничен. Если апелляция в Украине была отклонена или г-н Коломойский не удовлетворил должным образом требование о вынесении судебного решения, основания для продолжения пребывания, вероятно, исчезнут. Соответственно, судья пришел к выводу в [162], что, если бы он пришел к выводу, что Суд обладает юрисдикцией для рассмотрения иска против Коломойского и Боголюбова, он бы удовлетворил иск в рамках неотъемлемой юрисдикции или в соответствии с КПП 3.1 (2). ) (f) по аналогии со статьей 28 Луганской конвенции. Приостановление иска против английских ответчиков будет разрешено в соответствии со статьей 34 Регламента о пересмотре Брюсселя. В каждом случае приостановление не было бы окончательным, но только в то время, когда разбирательство по делу о диффамации в Украине находилось на рассмотрении и подлежало рассмотрению, в зависимости от будущих событий в Украине.

198.  Основной аргумент, выдвинутый лордом Панником в этой части апелляции Банка, заключался в том, что осуществление судьей усмотрения в предоставлении разрешения было явно неверным по фактам. Судья не смог отступить и спросить себя, было ли при всех обстоятельствах уместным приостанавливать иск о мошенничестве в Англии, включая то, что он обнаружил, было мошенничеством и отмыванием денег в «эпическом масштабе», когда он обнаружил, что Банк имел хорошую спорную претензию на 515 миллионов долларов США в пользу исков о диффамации в Украине. Ответ был «очевидно, нет».

199. Что касается прекращения украинского разбирательства во время слушания в суде, лорд Панник утверждал, что судья исходил из принципиально ошибочного основания, что украинский суд отклонил иск только на процессуальной основе, без какого-либо рассмотрения существа дела, тогда как на самом деле суд изучил материалы дела и пришел к выводу, что иск был необоснованным и сфабрикованным и что г-н Коломойский не имел подлинного намерения подать иск в суд. Было явно неправильно предоставлять решение в пользу украинского разбирательства, которое было отклонено на этом основании (а также на процессуальных основаниях), но судья вообще не учел тот факт, что украинский суд действительно рассмотрел иск unmeritorious.

200. Банк также утверждал, что судья допустил ошибку при осуществлении своего усмотрения, не признав, что, хотя тот факт, что требование Банка и требование о диффамации не могут быть объединены, это не исключает их связанных действий или разбирательств. По статье 28 Луганской конвенции и статье 34 Пересмотренного Брюссельского регламента тот факт, что консолидация невозможна, является важным фактором, препятствующим предоставлению отсрочки, когда дело доходит до усмотрения относительно того, следует ли это делать. Это было признано как Rix J в Centro Internationale, так и Eder J в Nomura.

201. В Centro Internationale на стр.889G-H Рикс J заявил:

«Если… действие просто приостановлено по собственному ходатайству суда, суд не должен в то время быть уверенным в том, что оба дела могут быть объединены в суде, который был впервые рассмотрен; и впоследствии суд может быть убежден, доказав, что эти два действия на самом деле не могут быть собраны в суде первой инстанции, чтобы отменить приостановление “.

202. Точно так же в Номуре в [45] Эдер Дж сказал:

«… Статья 28 (3), по-видимому, фокусируется на принципиальном вопросе, то есть, настолько ли тесно связаны действия, что было бы целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риска непримиримых суждений от отдельных разбирательств. В частности, мне кажется, что это не обязательно следует из того факта, что он может быть не в состоянии заслушать действия в суде, который рассматривал дело изначально, потому что, как сказал бы г-н Хэндисайд, наличие оговорок о юрисдикции (в частности, оговорки об исключительной юрисдикции) в Генеральном соглашении ISDA, регулирующем сделки по обмену активами), что в принципе было бы нецелесообразным делать это. На мой взгляд, фокус определения (если это так) в статье 28 (3) заключается в том, что в принципе это «целесообразно» в смысле действительно желательного, а не того, что «способно» или «возможно». Конечно, тот факт, что он не может или не может выслушать оба дела вместе в суде, который рассматривал дело изначально, может быть неопровержимым или, по крайней мере, убедительным аргументом в пользу суда второй инстанции, осуществляющего усмотрение в соответствии со статьей 28 (1) об отказе в приостановлении ».

203. Банк утверждал, что, не приняв во внимание этот «убедительный аргумент» против предоставления отсрочки, судья допустил ошибку в своем усмотрении в другом отношении. Было заявлено, что этот Суд должен проявить усмотрение заново и отказать в предоставлении отсрочки.

204. Ответчики оспорили довод Банка о том, что судья использовал свое усмотрение в корне ошибочно, поскольку он исходил из того, что судебное разбирательство по делу о диффамации в Украине было прекращено только на процессуальных основаниях, без какого-либо рассмотрения существа дела. Г-жа Tolaney QC утверждала эту часть апелляции от имени ответчиков. Как мы уже отмечали в [155] выше, она пыталась утверждать, что выводы судьи в [131] и [136] его решения о основании, на котором иск был отклонен, не были неверными. Мы не принимаем это представление. Совершенно очевидно, что судья действовал на неправильной основе, поскольку украинский суд не рассмотрел существо иска, тогда как на самом деле он определил, что иск был необоснованным и сфабрикованным.

205. Далее г-жа Толани утверждала, что при условии, что разбирательство еще не завершено, несмотря на то, что оно было отклонено, поскольку апелляция была возможна, на усмотрение вопроса о том, предоставлять ли отсрочку, не должна влиять причина, по которой разбирательство было прекращено. Соответственно, она утверждала, что, даже если судья ошибочно предположил, что украинский суд не учел существо иска, он все же правильно использовал свое усмотрение в соответствии со статьями 28 и 34 при предоставлении отсрочки, в частности при надлежащем рассмотрении условий за предоставление приостановки в статье 34 и правильное применение теста, установленного лордом Савиллом в Sarrio v Kuwait Investment Authority [1999] AC 32.

206. Она также утверждала, что настоящее дело следует противопоставить решению этого суда в Easy Rent a Car Ltd v Easygroup Ltd [2019] EWCA Civ 477, [2019] 1 WLR 4630, на которое ссылался лорд Панник. В этом случае разбирательство на Кипре было прекращено, и заявители обжаловали это увольнение. Однако в этом Суде имелись доказательства, которые, как сказал Дэвид Ричардс Л.Дж. в своем решении [70], сделали положение «принципиально отличным» от ситуации, существовавшей на момент слушания дела в суде первой инстанции HHJ Hacon, а именно: пройдет три-четыре года, прежде чем апелляция на Кипре будет решена. Дэвид Ричардс LJ продолжил в [71]:

«При всех обстоятельствах этого дела тот факт, что кипрское разбирательство не состоится, если апеллянты не подадут апелляцию на Кипре, и факт очень длительной задержки в любом процессе в кипрском разбирательстве, даже если апелляция будет разрешена, являются подавляющими факторами против приостановления производства по делу Англии на основании статьи 30 “.

Г-жа Толани утверждала, что в отличие от этого случая, здесь была подана апелляция в Верховный суд Украины (что она подтвердила правильно), и не было никаких сомнений в очень длительной задержке в ходе разбирательства в Украине.

207. Что касается вопроса о том, должно ли быть отказано в приостановлении, поскольку объединение требования Банка с требованием о диффамации в Украине невозможно, г-жа Толани заявила, что ни Rix J, ни Eder J не устанавливают неизменный принцип, согласно которому в случае консолидации невозможно, в пребывании должно быть отказано. Все зависело от обстоятельств. Судья принял правильный подход к этому вопросу в [145], где он сказал в конце абзаца:

«Если было доказано, что существует реальная возможность консолидации соответствующих разбирательств, это будет дополнительной веской причиной для усмотрения в пользу приостановления, но это не является условием такого осуществления».

208.  Что интересно, хотя представления г-жи Толани были представлены, мы не можем их принять. По какой-либо причине судья не оценил, что суд первой инстанции в Украине рассмотрел существо иска и пришел к выводу, что его следует отклонить не только на основании процессуального злоупотребления г-ном Коломойским, но и на том основании, что иск является необоснованным и сфабрикованным, и что у г-на Коломойского не было подлинного намерения начать разбирательство до вынесения решения. Соответственно, судья использовал свое усмотрение, чтобы предоставить приостановку на основе принципиально ошибочного основания, как утверждал лорд Панник. Если бы судья оценил, что суд в Украине посчитал иск неосновательным на этих основаниях, при правильном использовании своего усмотрения он должен был отказаться от предоставления отсрочки. На этот вывод не влияет тот факт, что после его решения Верховный суд Украины удовлетворил апелляцию г-на Коломойского на исключение его иска.

209.  Мы считаем, что судья также допустил ошибку в своем усмотрении в связи с тем фактом, что эти два разбирательства не могли быть объединены и рассмотрены в Украине вместе. Экспертное доказательство украинского законодательства от г-на Бекетова заключалось в том, что Печерский районный суд, суд первой инстанции, в отношении которого рассматриваются иски о диффамации, не обладает юрисдикцией для рассмотрения иска Банка, который должен быть передан в украинский арбитражный суд. , Это доказательство было оспорено экспертом г-на Коломойского, который сослался на некоторые случаи, когда украинские гражданские суды, по-видимому, рассматривали иски, на которые они фактически не имели юрисдикции. Мы не были убеждены какими-либо из этих доказательств и считаем, что г-н Бекетов лучше выразил мнение о том, что претензии не могут быть объединены по причинам, которые он приводит.

210. Хотя г-жа Толани, без сомнения, права, ни Rix J, ни Eder J не устанавливали верховенство закона, что доказывает [45] суждения Eder J, заключается в том, что в отсутствие какого-либо сильного уравновешивающего фактора тот факт, что разбирательство не может быть объединено и выслушано вместе будет веской причиной для отказа в пребывании. Проблема здесь заключается в том, что судья, по-видимому, рассматривал осуществление осмотрительности не с того конца телескопа: он пришел к выводу, что наличие консолидации было бы веской причиной для приостановки, но ее недоступность сама по себе не будет причиной не предоставлять пребывание. Таким образом, он ошибочно не учел, что, как считал Эдер Дж, отсутствие консолидации обычно является веской причиной для отказа в пребывании. В этом случае, безусловно, не было сильного компенсирующего фактора, указывающего на отсрочку.

211.  По нашему мнению, хотя апелляция г-на Коломойского в Украине была разрешена, и дело было передано в суд первой инстанции, так что этот суд должен исходить из того, что разбирательство в Украине будет продолжено и будет продолжено до вынесения решения, по причине недоступности в украинском суде консолидации текущего иска Банка с иском г-на Коломойского о диффамации, которая остается веской причиной для отказа в предоставлении разрешения на приостановку. В частности, тот факт, что требование Банка должно было быть передано в украинский арбитражный суд, а не в Печерский районный суд, в котором рассматривается дело о диффамации, означает, что в случае удовлетворения приостановления существует риск противоречивых выводов в этих различных случаях. Кроме того, мы принимаем общее утверждение лорда Панника о том, что, отступая по этому делу, было бы совершенно неуместным рассматривать иск о мошенничестве в Англии в пользу исков о диффамации в Украине в тех случаях, когда иск о мошенничестве включает в себя то, что судья обнаружил в результате мошенничества и отмывания денег в «эпическом масштабе» и в тех случаях, когда, как мы пришли к выводу, у Банка есть веские аргументы для взыскания испрашиваемой суммы в 1,9 миллиарда долларов США. Мы считаем, что по этим причинам при повторном использовании соответствующего усмотрения этот суд должен отказать в предоставлении отсрочки.

212. Соответственно, мы считаем, что основание 2 (A) апелляции считается успешным, и в целом апелляция на этом основании должна быть разрешена. Решение судьи о том, что он предоставил бы решение в пользу г-на Коломойского и г-на Боголюбова по аналогии со статьей 28 Луганской конвенции, и его решение о предоставлении разрешения в пользу английских ответчиков в соответствии со статьей 34 Регламента пересмотра Брюсселя и должны быть отложены, чтобы позволить истцу подать иск в Англии против Коломойского, Боголюбова и английских ответчиков.

Основание 3

213. Учитывая наше заключение о том, что Основание 2 является успешным, и что иск в Англии против г-на Коломойского, г-на Боголюбова и английских ответчиков должен быть разрешен, из этого неизбежно следует, что ответчики на Британских Виргинских островах являются необходимыми или надлежащими сторонами в этом иске и что судья ошибся, сделав вывод, что судебное разбирательство против ответчиков на Британских Виргинских островах должно быть отложено или приостановлено. Это неизбежное заключение по существу принимается г-жой Толани от имени Ответчиков БВО. Соответственно, Основание 3 также успешно.

Основание 4: Quantum

214.  Как упоминалось ранее, судья посчитал, что «не было никаких трудностей с тем, что Банк доказал хороший спорный случай мошеннической схемы» ([25]). Вместе с тем он пришел к выводу, что «реально обоснованная претензия» Банка в этих разбирательствах составляет всего 514 965 295 долл. США, а не 1,9 млрд. Долл. США, выдвинутых в измененных данных претензии. Как понял судья, требование Банка «ограничено тем, что средства по Соответствующим займам используются незаконно, будучи выплаченными, а не погашенными Ответчиками на английском и Британских Виргинских островах» ([56]). Это означало, что «если у Банка нет веских аргументов в пользу того, что именно соответствующие кредитные средства были выплачены английским ответчикам и ответчикам Британских Виргинских островов в качестве невозвращенных предоплат, его дело не может быть доказано на самом деле» ([56]).

215. Был «хороший спорный случай, когда не более 515 млн. Долларов США соответствующих займов прошло через счета [английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах] таким образом, чтобы они могли причинить Банку убытки в связи с этими кредитами» ([58]). Во-первых, ответчики «в достаточной степени показали, что из общей суммы средств, привлеченных в рамках соответствующих займов, 1 010 956 101 долл. США были возвращены в Банк и погашены соответствующие займы украинских заемщиков», и поэтому у Банка не могло быть «сильной причины». На случай, превышающий 1 484 463 028 долл. США (остаток общей недостачи в размере 2 495 419 129 долл. США) “([57]). «Где, – заметил судья, – средства, ранее авансированные в рамках соответствующих займов, были возвращены Банку до того, как были произведены соответствующие предоплаты английским и ответчикам на Британских Виргинских островах, соответствующие предоплаты не были произведены с теми же деньгами, которые были ранее списаны, и поэтому не может составлять часть убытков, на которые претендует Банк »([56]). Во-вторых, было «правдоподобно показано… что значительная часть общей суммы в 1 484 463 028 долл. США не достигла ответчиков из Англии и Британских Виргинских островов» ([57]), в результате чего 969 497 733 долл. США пришлось вычесть из 1 484 463 028 долл. США, оставив 514 965 295 долларов США. В этом отношении судья опирался на электронные таблицы («электронные таблицы Лафферти»), представленные г-ном Эндрю Лафферти, партнером в фирме адвокатов, выступающей в пользу г-на Коломойского. Судья отметил, что Банк представил другой анализ, но сказал, что это «не следовало за деньгами так же убедительно, как это сделал [Коломойский]» ([58]).

216. При данных обстоятельствах судья счел, что Банк не представил веских аргументированных доказательств в отношении убытков, превышающих 514 965 295 долларов США ([58]). Что касается альтернативного требования Банка о неосновательном обогащении, судья сказал об этом в [60]:

«Заявление о несправедливом обогащении… кажется безнадежным, если учесть, что вопреки заявлению, приведенному в« Особой информации », ответчики« Английский и Британские Виргинские острова »были всего лишь каналами, по которым 1,91 млрд. Долл. США должны были пройти по пути для немедленного возвращения к заемщику или передача другим оффшорным юридическим лицам (а затем во многих случаях немедленное возвращение заемщику и Банку). Ответчики в Англии и ответчики на Британских Виргинских островах не были обогащены приобретением 1,91 миллиарда долларов США или каких-либо денег или прав. Параграф 79 первого эксперта г-на Бекетова в отчете [т.е. доказательствах по украинскому законодательству] подчеркивается, что ответчик, предъявивший иск за необоснованное обогащение, должен был извлечь выгоду из убытков Банка. Ясно, когда доказательства фактического характера схемы и того, что произошло с денежными средствами соответствующего займа, должным образом проанализированы, оказывается, что английские и ответчики Британских Виргинских островов этого не сделали ».

217.  Банк в настоящее время оспаривает мнение судьи. Его утверждения можно легко обсудить под следующими заголовками:

i) объем заявленного дела;

ii) погашение соответствующих займов;

iii) отслеживание и связывание; а также

iv) Неосновательное обогащение.

Суть дела

218.  Основное утверждение Банка заключается в том, что судья ошибочно полагал, что его дело зависело от показа того, что невозвращенные предварительные платежи были произведены английским ответчикам и ответчикам Британских Виргинских островов из средств, привлеченных в рамках соответствующих займов. Эндрю Хантер КК, который аргументировал эту часть дела для Банка, пояснил, что, хотя Банк утверждает, что ответчики из Англии и Британских Виргинских островов действительно получили незаконно присвоенные средства, это не является необходимой частью дела Банка. Напротив, г-н Ховард, который представил эту часть дела обвиняемым, одобрил анализ судьи.

219.  Г-н Ховард привел нас к различным пунктам конкретных требований, чтобы подтвердить свое утверждение о том, что требования Банка в отношении всех ответчиков (как полагал судья) основаны на получении денег ответчиками из Англии и Британских Виргинских островов. Отрывки, на которые он ссылался, включали следующие:

i) «Ответчики с третьего по восьмой действовали как получатели денег, переданных в соответствии с незаконным присвоением, и подписали фиктивные документы, в соответствии с которыми они имели намерение дать согласие на поставку 46 украинским компаниям промышленного оборудования и / или товаров» [12]

Г-н Ховард отметил, что здесь говорится, что английские и ответчики на Британских Виргинских островах «действовали как получатели» незаконно присвоенных денег;

ii) «Заемщики согласились произвести и фактически осуществили невозвращенные предоплаты на общую сумму около 1,91 млрд. долл. США» [25 (a)]

Г-н Ховард предположил, что это следует понимать как отсылку к 1,91 млрд. Долл. США, которые, как утверждается, были незаконно присвоены;

iii) Проценты «должны начисляться… с момента получения соответствующих средств Поставщиками-ответчиками» [64 (a)]

Это, как утверждал г-н Ховард, отражает тот факт, что требования Банка в отношении всех ответчиков основаны на получении ответчиками из Англии и Британских Виргинских островов якобы незаконно присвоенных средств;

iv) «Каждый из Поставщиков-ответчиков был несправедливо обогащен за счет Банка в связи с их участием в незаконном присвоении» в том, что «Каждый Поставщик-ответчик приобрел имущество в форме предоплат в соответствии с Соглашениями о соответствующих поставках» и «Указанное приобретение имущества произошло за счет Банка, в котором указанные деньги были переданы Банком Заемщикам в соответствии с соглашениями, которые являются фиктивными и / или противоречащими государственной политике и, соответственно, недействительны “[58].

Г-н Ховард сказал, что вновь утверждается, что предварительные платежи были сделаны на деньги, которые Банк выдал Заемщику по соответствующим займам; а также

v) «Заемщики заключили большое количество других соглашений о поставках с Поставщиками-ответчиками и другими компаниями. Однако, поскольку внесенные ими предоплаты были возвращены, эти соглашения не имеют прямого отношения к требованию Банка» [сноска 5]

Это также, как утверждал г-н Ховард, свидетельствует о том, что Банк обеспокоен получением предполагаемого незаконного присвоения.

220.  Г-н Ховард также обратился к нам по [54] частным случаям иска, который гласит:

«Поставщики-ответчики приобрели и / или оказали помощь в незаконном присвоении 1 911 877 385 долларов США у Банка и приобрели и / или помогли в последующем сокрытии их. По причинам, указанным ниже, действия, решения и / или упущения Поставщиков-ответчиков были незаконными, поскольку они лишали Банк его денежных средств способом, не предусмотренным Конституцией или другими законами Украины (в нарушение статьи 3 (1) (2) Гражданского кодекса), и действовали таким образом, который нарушал права Банка и с намерением причинить вред Банку (противоречит статье 13 Гражданского кодекса).

ДЕТАЛИ

а. Поставщики-ответчики оказывали помощь господам Коломойскому и Боголюбову в незаконном присвоении 1 911 877 385 долларов США из средств Банка в порядке, описанном в пунктах 14–32 выше….

б. Чтобы Поставщики-Ответчики могли получать незаконно присвоенные средства от Банка, они создали и / или выполнили по крайней мере одно Соответствующее Соглашение на поставку. Условия указанных соглашений были коммерчески необъяснимыми, и, в любом случае, ни один из Поставщиков-ответчиков не имел намерения или перспективы выполнить договорные обязательства, которые они якобы приняли на себя. В действительности, указанные соглашения были обманом и / или ухищрениями и / или не служили коммерческим целям, поскольку разрабатывались и исполнялись таким образом, чтобы способствовать и / или маскировать незаконное присвоение.

с. Поставщики-ответчики получили средства, переведенные в результате незаконного присвоения, и после этого не смогли (i) доставить товары в соответствии с соответствующими соглашениями о поставках или (ii) вернуть указанные средства заемщикам.

d. Для того, чтобы незаконное присвоение могло быть скрыто от аудиторов Банка и / или НБУ [т.е. Национальный банк Украины], английские поставщики, каждый из которых создал и / или заключил соглашения о займе “.

221. Г-н Ховард утверждал, что не только подпункты (b) и (c) из [54] относятся к получению. По словам Ховарда, помощь в незаконном присвоении, о которой говорится в подпункте (а), может быть только в получении и выплате средств.

222. Со своей стороны, г-н Хантер утверждал, что основным делом Банка против английских и ответчиков на Британских Виргинских островах является то, что они несут ответственность, поскольку они помогали г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову в их мошеннической схеме с «единством намерений». Одним из вопросов, на которые он опирается в обосновании этого дела, является утверждение о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах должны рассматриваться как получающие доходы от мошенничества, но, по словам г-на Хантера, дело Банка будет рассматриваться, даже если ни один из Соответствующие Займов не дошел до ответчиков Англии и Британских Виргинских островов. В то время как Банк утверждает получение займов ответчиками от Англии и Британских Виргинских островов, это представляет собой не что иное, как частное утверждение о предоставлении помощи. Банк, подчеркнул г-н Хантер, никогда не предъявлял никаких претензий, связанных с собственностью, и его пагубное требование заключается в компенсации суммы, использованной по соответствующим займам, которая не была погашена. Особенности иска, утверждал г-н Хантер, включают в себя утверждения о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах получали доходы от мошенничества, но дело Банка не зависит от этого.

223. По нашему мнению, утверждения г-на Хантера подтверждаются условиями претензий. Таким образом:

i) В отрывке из [12] данных претензий, указанных в [219] (i) выше, утверждается, что английские и ответчики на Британских Виргинских островах “подписали фиктивные документы, в соответствии с которыми они имели намерение дать согласие на поставку 46 украинским компаниям промышленного оборудования и / или товары “, а также то, что они” действовали в качестве получателей денег, переданных в результате незаконного присвоения “;

ii) Всеобъемлющее утверждение в [54] об особенностях иска (которое изложено в [220] выше) заключается просто в том, что английские и ответчики на Британских Виргинских островах “приобрели и / или оказали помощь в незаконном присвоении 1 911 877 385 долл. США в Банке и закупили и / или помогали в последующем сокрытии того же “. Кроме того, считается, что поведение английских и ответчиков на Британских Виргинских островах было незаконным, «поскольку они лишали Банк его денежных средств способом, не предусмотренным Конституцией или другими законами Украины (в нарушение статьи 3 (1) (2)» (2). ) Гражданского кодекса) и действовали таким образом, который нарушает права Банка и с намерением нанести ущерб Банку (противоречит статье 13 Гражданского кодекса) ». На этом этапе в [54] нет упоминаний о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах получили незаконно присвоенные средства;

iii) сведения, приведенные в [54] в отношении претензий, начинаются с утверждения о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах “помогли господам Коломойскому и Боголюбову в незаконном присвоении 1 911 877 385 долларов США денежных средств в порядке, описанном в пунктах 14-32 выше”. В этих пунктах содержатся утверждения о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах заключили соответствующие соглашения о поставках и соглашения о получении займов, которые они не имели шансов выполнить, были «коммерчески необъяснимыми» и являлись «фиктивными и / или транзакциями, противоречащими украинской государственной политике, в что они не были предназначены для создания подлежащих исполнению коммерческих обязательств, а были введены в действие по указанию господ Коломойского и Боголюбова скрывать их незаконное присвоение активов от Банка »(см. [25], [31] и [32]);

iv) Несмотря на то, что [54 (b)] в деталях иска начинается с упоминания о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах могут «получать средства, незаконно присвоенные Банком», он продолжает утверждать, что соответствующие соглашения о поставках »были фиктивными и / или выдумки и / или не служили никакой коммерческой цели, будучи разработаны и выполнены так, чтобы далее и / или скрыть незаконное присвоение “;

v) В то время как [54 (c)] по конкретному иску содержит утверждение о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах «получили средства в результате незаконного присвоения», он продолжает утверждать, что они «не смогли (i) доставить товары в соответствии с Соответствующие соглашения о поставках или (ii) вернуть указанные средства Заемщикам “;

vi) [54 (d)], в частности, в претензии утверждается, что английские ответчики «создали и / или заключили соглашения о получении займов» «[i] для того, чтобы незаконное присвоение могло быть скрыто от аудиторов Банка и / или НБУ “;

vii) [55] в деталях иска утверждается, что «действия г-на Коломойского и Боголюбова и каждого из Поставщиков-ответчиков были взаимосвязаны, накапливались и осуществлялись с единой целью, так что каждый из Поставщиков-ответчиков обязан компенсировать Банку весь ущерб и ущерб, причиненный в результате незаконного присвоения в соответствии со статьями 22, 1166, 1190 и 1192 Гражданского кодекса “. Ранее в пункте 39 было разъяснено, что «в соответствии со статьей 1190 Гражданского кодекса, когда действия или бездействие двух или более лиц объединяются для причинения ущерба (в том числе в тех случаях, когда вред причинен взаимосвязанными или совокупными действиями или действиями с единство намерений) эти лица несут солидарную ответственность перед пострадавшим лицом за весь ущерб, причиненный таким образом “;

viii) При данных обстоятельствах, как нам представляется, в число претензий входит, как нам кажется, исковое заявление, основанное на ответчиках из Англии и Британских Виргинских островов, которые оказали помощь в предполагаемом незаконном присвоении с помощью единого намерения несколькими способами. Правда, Банк утверждает, что английские ответчики и ответчики Британских Виргинских Островов получили доходы от этого незаконного присвоения, но заявленное требование выходит за рамки этого.

224. Г-н Ховард предположил, что толкование судьей дела Банка согласуется с доказательствами и представлениями, на которые опирался Банк на слушании без предварительного уведомления в Nugee J 19 декабря 2017 года. Как отметил г-н Ховард, Льюис (1), который был Основное доказательство, представленное Nugee J, содержало различные ссылки на ответчиков из Англии и Британских Виргинских островов, получивших доходы от соответствующих займов. Так, например, г-н Льюис сказал, что «примерно 1,9 млрд. Долл. США из денег Банка было выплачено Поставщикам-ответчикам» ([27]), а средства, предоставленные Заемщикам, «были выплачены Поставщикам-ответчикам» ([ 24]) и «в конечном итоге переданы Поставщикам» ([250]), и что предварительные платежи английским и ответчикам на Британских Виргинских островах «возникли в результате кредитования, предоставленного [Заемщикам] Банком» ([49]) и были сделано «с использованием средств, которые Банк выдал Заемщикам по определенным кредитным линиям (т.е. Соответствующим займам)» ([101]). В том же духе, скелетный аргумент Банка для слушания перед Nugee J говорил о английских и ответчиках на Британских Виргинских островах, которые “получили денежные средства Банка, хотя и через Заемщиков” ([24]), и о том, что английские Ответчики, имеющие “получили и передали Денежные средства банка (якобы в соответствии с договорами о предоплате) ».

225. С другой стороны, основной аргумент Банка не формулировал его иск против английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах исключительно путем ссылки на предполагаемое получение ответчиками из Англии и Британских Виргинских островов “денежных средств Банка”. Утверждалось, что Банк предъявлял исковые требования против различных ответчиков на том основании, что они «причинили ущерб Банку своими незаконными решениями, действиями и / или бездействием, что противоречит статье 1166 Гражданского кодекса Украины» ([5]) причем «те, кто причиняют вред коллективными действиями», несут «солидарную ответственность за одно и то же» ([19.3]). В частности, английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах были «тесно вовлечены в незаконное присвоение», потому что они «заключили соответствующие соглашения о поставках», «не доставили товары, которые, по их словам, будут доставлены, или вернули предоплаты, которые они получили» и «вступили в Соглашения о получении займа с явной целью скрыть незаконное присвоение », в результате чего каждое из них, вероятно, будет” солидарно отвечать за всю сумму, незаконно присвоенную Банком “([21]). На слушании дела в Nugee J г-н Стивен Смит, который в то время выступал в Банке, согласился с Nugee J в том, что дело Банка по преступному сговору в том, что «поставщики фактически являются участниками сговора», продолжая говорить :

«Я имею в виду, что украинское законодательство не использует слово« сговор », но это действительно то, чем оно является. Все они несут солидарную ответственность за причинение вреда банку».

226.  В данных обстоятельствах дело о том, что Банк выдвинулся в Nugee J, не было полностью основано на том, что ответчики из Англии и Британских Виргинских Островов получили поступления от соответствующих займов. В любом случае, мы не считаем, что объем заявленного дела Банка может контролироваться тем, что было сказано от имени Банка на этом этапе. Кроме того, в материалах, представленных Банку перед Fancourt J, утверждалось, что его дело против английских и ответчиков на Британских Виргинских островах не зависело от установления того, что они получили незаконно присвоенные средства. Г-н Бекетов, эксперт Банка по украинскому законодательству, пояснил в отчете от 6 июля 2018 года, что «это не является необходимым для заявления Банка о деликте… что любой из Ответчиков получил какую-либо часть тех же денег (в право собственности) передано из Банка заемщикам по соответствующим займам или действительно, что любой из ответчиков вообще получал какую-либо выгоду от соответствующих займов »([10]) и что« для целей судебного иска по В соответствии со статьей 1166 Гражданского кодекса, незаконные действия и / или бездействие ответчиков причинили ущерб Банку »([11]). Г-н Бекетов продолжил в [12]:

«Даже если бы Поставщики-ответчики получили предоплату в соответствии с Соглашениями о поставках, которые, с точки зрения отслеживания, состояли из денежных средств, которые не были извлечены из Банка посредством Соответствующих займов, это не изменило бы мой предыдущий анализ. i) каждый Поставщик-ответчик участвовал в незаконном присвоении денежных средств Банка через Соответствующие займы и (ii) невыполнение Поставщиком-ответчиком Соглашения о поставке после получения предоплаты по нему, либо путем предоставления соответствующих товаров Заемщику, либо путем возврата предоплаты, лишил Банк стоимости его обеспечения по договорам о залоге и возможности преследовать Заемщика для возврата заемных средств, тем самым помогая и способствуя незаконному присвоению его имущества ».

227. В соответствии с отчетом г-на Бекетова, в письменных объяснениях Банка к слушанию говорилось, что Банк утверждал, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах “помогли в мошенничестве, совершенном [г-ном Коломойским и г-ном Боголюбовым] … и несут солидарную ответственность за убытки, которые были вызваны этим “([94]), добавив (в [95]):

«Кроме того, и хотя Банку не нужно показывать так много, Банк также может продемонстрировать, что просадки Соответствующих займов и переводы [английским и ответчикам Британских Виргинских островов] связаны между собой транзакционно».

Точно так же в ходе слушаний г-н Смит К.К., выступая в Банке, сказал судье, что «не является обязательным элементом иска о преступлении», что деньги, полученные английскими ответчиками и ответчиками на Британских Виргинских островах, были такими же, как те, которые был заимствованы Заемщикам в рамках соответствующих займов, отметив, что «украинское законодательство не требует, чтобы в целях иска о преступлении одни и те же деньги должны были переходить от заемщиков к поставщикам» и что нет необходимости предпринимать «Анализ отслеживания платежей».

228. Короче говоря, мы согласны с г-ном Хантером в том, что судья ошибся, полагая, что дело Банка зависело от показа того, что невозвращенные предварительные платежи были произведены ответчикам из Англии и Британских Виргинских островов из средств, привлеченных в рамках соответствующих займов.

Погашение соответствующих займов

229. Как уже упоминалось, судья счел, что у Банка не было достаточных оснований для взыскания более чем 1 484 463 028 долл. США, поскольку ответчики «достаточно показали, что из общей суммы средств, привлеченных в рамках соответствующих займов, 1 010 956 101 долл. США были возвращены Банку и погашены соответствующие кредиты украинских заемщиков »(см. [215] выше). Банк не согласен.

230.  Важным аспектом в утверждениях Банка по этому вопросу является положение о том, что в соответствии с законодательством Украины предполагаемое погашение соответствующего займа может быть проигнорировано, если погашение было произведено за счет средств, полученных от другого мошеннического займа. В этом отношении Банк полагается на свидетельство г-на Бекетова, который в своем отчете от 6 июля 2018 года выразил мнение о том, что «когда деньги, якобы используемые для погашения незаконного займа, сами по себе относятся к другому, незаконному кредитованию.  По украинскому закону погашение не будет считаться действующим с целью уменьшения убытков Банка »([15]).

231.  Мистер Хантер привел гипотетический пример. Предположим, сказал он, что существует мошенническая схема, согласно которой заемщики А и В каждый привлекают по 100 млн. Долл. США, а заемщик А намерен погасить свой кредит, используя деньги, которые заемщик В использовал. Что касается украинского законодательства, сказал г-н Хантер, кредитор будет иметь право игнорировать предполагаемое погашение ссуды заемщику A. Говоря немного иначе, г-н Хантер утверждал, что общая схема привела бы к потере кредитором США 100 миллионов долларов, и он мог бы приписать это займу А.

232.   Г-н Хантер проиллюстрировал практическую значимость вопроса для настоящего дела, сославшись на сделки Банка с AEF LLC («AEF»), одним из Заемщиков. Отчеты Lafferty Speadsheets свидетельствуют о том, что AEF погасил суммы на общую сумму 45 миллионов долларов США как 7 октября 2013 года, так и 27 декабря 2013 года. Также 27 декабря AEF внес предоплату в размере 45 миллионов долларов США в Kalten Trade SA («Kalten»), по-видимому, в соблюдение договора ST-01/77. В тот же день, согласно таблицам Лафферти, Кальтен вернул AEF предоплату в размере 45 миллионов долларов США, которую он получил 7 октября в отношении контракта ST-01/65, и AEF выплатил кредит Банку. Банк, утверждал г-н Хантер, имеет право рассматривать выплаты как относящиеся к недостаче 7 октября, а не к выплатам 27 декабря. По крайней мере, есть веские аргументированные доводы на этот счет, сказал г-н Хантер.

233.  Г-н Ховард возразил, что, рассматривая вопросы в здравом смысле, можно увидеть, что АЭФ погасила 45 миллионов долларов США, которые она одолжила в тот же день, а не какую-либо более раннюю недостачу. В случае суда, ответчики могут преуспеть в этом вопросе. Тем не менее, нам кажется, что у Банка есть хороший спорный аргумент в этом отношении. Утверждения Банка подтверждаются экспертными данными г-на Бекетова.

234.  Мы считаем, что, вопреки мнению судьи, требование Банка на данном этапе не может быть уменьшено на основании того, что соответствующие займы были погашены в объеме, превышающем сумму Банка в 1,9 миллиарда долларов США.

Отслеживание и связи
235. Судья счел, что было «правдоподобно показано», что большие суммы чистой недостачи по Соответствующим займам не достигли ответчиков в Англии и Британских Виргинских островах, и что требование Банка соответственно было сокращено. Значение этого в нынешнем контексте значительно снижается из-за нашего заключения по данному вопросу, но мы, тем не менее, должны рассмотреть конкурирующие утверждения, которые стороны выдвинули в отношении этого аспекта апелляции.

236. Г-н Хантер выдвинул на первый план своих представлений тот факт, что дело Банка отражает современные документы. Одной из них является электронная таблица («Электронная таблица Гурьева»), найденная на ноутбуке Татьяны Гурьевой. Согласно доказательствам, представленным Банком, она была доверенным лицом г-на Коломойского и г-на Боголюбова, который возглавлял «секретное» подразделение в банке, именуемое «БОК», которое занималось кредитованием компаний, в конечном итоге принадлежащих г-ну Коломойскому и г-ну Боголюбову. Электронная таблица была удалена с ее ноутбука, но была восстановлена.

237. Электронная таблица Гурьевой имеет ряд столбцов. Первый перечисляет Заемщиков, второй дает «ссуду на сегодня (19/11/2014)» в отношении каждого Заемщика, следующие четыре, как представляется, содержат подробную информацию о невыплаченных предоплатах различным ответчикам в Англии и на Британских Виргинских островах (и никому более), и последние четыре, кажется, предоставляют информацию о предыдущих транзакциях. Что касается AEF, например, в таблице Gurieva записан заем в размере «931 471 735» (предположительно, украинские гривны), предоплата четвертому ответчику в размере 45 млн. Долл. США по контракту PT-13/06 26 июня 2014 года. и (по-видимому) возврат Кальтеном предоплаты, которую AEF ранее внесла ему в отношении контракта ST-01/11. Общая сумма авансовых платежей, выплаченных английским ответчикам и ответчикам на Британских Виргинских островах, указана в размере 1 911 877 385 долл. США, что используется в данных претензии.

238.  Г-н Хантер также полагался на решения, вынесенные Заемщиками в отношении английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах в ходе украинских разбирательств во второй половине 2014 года. Чтобы вновь принять AEF, он требовал (и получил решение в отношении четвертого ответчика) предоплаты на общую сумму в США. 45 млн. Долл. США, которые были получены в соответствии с контрактом PT-13/06 26 и 27 июня 2014 года. В решении также указывалось, что AEF и Банк (который также являлся стороной разбирательства) «заключили кредитные соглашения № 413578D от 20.09.13 для 34 000 000,00 долларов США; № 4A13579D от 24.09.13 для 33 000 000,00 долларов США и № 4 A13580I от 24.09.13 для 460 000 000,00 грн [т.е. украинская гривна] “. Такие суждения, предположил г-н Хантер, подтверждают, что непогашенные предварительные платежи от английских и ответчиков на Британских Виргинских островах должны быть надлежащим образом увязаны с кредитами, предоставленными Заемщикам намного раньше, несмотря на промежуточные транзакции.

239.   Г-н Хантер пояснил, что подход Банка заключается в том, чтобы попытаться определить, какие операции по существу явились результатом мошеннических недостач, и определить, привели ли эти операции к убыткам для Банка. Что касается подхода Банка, г-н Хантер сказал, что имеет значение то, имела ли место транзакционная и, следовательно, причинно-следственная связь между мошеннической просрочкой и невозвращенной предоплатой, так что последний следует рассматривать как результат мошеннической недостачи с целью оценки потерь банка. Г-н Хантер утверждал, что если смотреть на вещи таким образом, то не имеет значения, была ли сделана предоплата за те самые деньги, которые были предметом мошеннической недостачи.

240.  Мистер Хантер искал поддержки в отрывке одного из основных аргументов Коломойского, в котором говорится:

«Если бы это не были те же деньги, привлеченные по соответствующим займам, которые использовались для внесения невозвращенных предоплат, тогда неясно, как невозвращенные предоплаты, тем не менее, можно было бы расценивать как полученные из« соответствующих займов ». Соответствующие займы могли быть причиной Невозвращенных предоплат, но не наоборот – и, таким образом, не невозвращенные предоплаты приводят к убыткам Банка ».

Г-н Хантер сосредоточился на словах «Соответствующие займы, возможно, послужили причиной невозвращенных предоплат», которые, по его словам, подтверждают, что у Банка есть веские аргументированные доводы в отношении причин, которые он утверждает.

241. Мистер Ховард осудил подход, поддержанный Банком. Подход игнорировал реальность, предположил он. В качестве примера он сослался на транзакции, упомянутые в [232] выше, и, в частности, на транзакции от 27 декабря 2013 года. Однажды, как он утверждал, Кальтен выплатил AEF 45 миллионов долларов США, а AEF, в свою очередь, выплатил Банку, и денег не осталось. Поэтому, как было сказано, не может быть и речи о 45 млн. Долл. США, которые АЕФ вычеркнул 27 декабря, достигнув ответчиков в Англии и на БВО, даже если эта задолженность оставалась непогашенной. Независимо от того, считается ли 45 миллионов долларов США, выплаченных Банку 27 декабря, связанными с недостачами на тот день или с 7 октября, простой факт заключается в том, что поступления от недостач на 27 декабря не могли быть получены ответчиками в Англии и на Британских Виргинских островах.

242. Г-н Хантер ответил, что Kalten получил две предоплаты от AEF по 45 млн. Долл. США каждая (соответственно 7 октября и 27 декабря), поэтому он должен AEF 45 млн. Долл. США даже после того, как он вернул 45 млн. Фунтов стерлингов 27 декабря. То, что у него, возможно, не было 45 миллионов долларов США (или каких-либо денег) на его банковском счете после того, как он заплатил 45 миллионов долларов США AEF, предположил г-н Хантер, ни здесь, ни там. Kalten остался должником на сумму 45 миллионов долларов США, и Банк может надлежащим образом связать эту задолженность с платежами на общую сумму 45 миллионов долларов США, которые Kalten сделал AEF 26-27 июня 2014 года, за которыми сразу последовали невозвращенные предварительные платежи на ту же сумму четвертому ответчику.

243.  Еще одна проблема с подходом г-на Говарда связана с созданием электронных таблиц Лафферти. Судья сослался на то, что они были подготовлены «благодаря работе, проделанной экспертами-аналитиками» ([38] решения). Сам мистер Лафферти объяснил в показаниях свидетеля, что «лично г-н Коломойский и его команда» контактировали с «бывшими сотрудниками и клиентами Банка», которые предоставили им «операционные данные Банка, соответствующую информацию и объяснения». «но которые не желали быть идентифицированными, и что данные о транзакциях были проанализированы командами,« привлеченными г-ном Коломойским », включая« бывших сотрудников Банка, которые были осведомлены о схемах транзакций… и компаниях, участвующих в Схеме »(см. [17] – [20] заявления г-на Лафферти от 9 марта 2018 года). Таким образом, есть основания полагать, что исследования были предприняты лицами, которые сами были причастны к предполагаемому мошенничеству.

244.  Г-н Ховард возразил, что электронные таблицы Лафферти являются удобным способом представления информации в банковских выписках, к которым имеет доступ сам Банк, и что, как отметил судья в [70], вторые и третьи показания г-на Льюиса не оспаривают фактический анализ недостачи и предварительные платежи, представленные г-ном Лафферти. Однако можно также заметить, что ни г-н Коломойский, ни кто-либо другой, кто принимал участие в подготовке электронных таблиц Lafferty, не пытались наглядно объяснить огромное количество транзакций, не имеющих явной коммерческой логики, которая присутствует в электронных таблицах Lafferty. В данных обстоятельствах судья, как нам кажется, должен подходить к таблицам Лафферти с осторожностью.

245.  Суды часто предостерегают от проведения мини-судебных процессов на промежуточной стадии. В книге «Swain v Hillman» [2001] 1 «Все ER 91» лорд Вульф М.Р. объяснил (на 95), что «надлежащее решение вопроса в соответствии с пунктом 24 не требует от судьи проведения мини-судебного разбирательства». В случае оспаривания заявления о временном судебном запрете «суд не проводит мини-судебное разбирательство и не решает спорные вопросы о фактах» (Гражданский процесс, в пункте 25.1.12.8; см. Также Сухоручкин против Ван Бекештейна [2014] EWCA Civ 399, на [32]). В Crown Resources AG v Vinogradsky (не сообщается, 15 июня 2001 г.) Тулсон Дж сказал в отрывке, позже одобренном Апелляционным судом в Казахстане Kagazy plc v Arip [2014] EWCA Civ 381, [2014] 1 CLC 451 (at [36 ]):

«Говоря в общих чертах, неуместно пытаться отложить приказ о замораживании активов ради нераскрытия, когда основания нераскрытия зависят от доказательства фактов, которые сами по себе являются предметом иска, если только факты не являются настолько явными, что они может быть легко и кратко установлены, в противном случае ходатайство об отмене приказа о замораживании может стать формой предварительного судебного разбирательства, в котором судье предлагается сделать выводы (хотя и временно) по вопросам, которые должны быть надлежащим образом зарезервированы для самого судебного разбирательства. «.

Toulson J заявил это в контексте заявки на отказ от нераскрытия, но это имеет более широкое значение.

246. По нашему мнению, судья был неправ, когда приписывал важность, которую он придал таблицам Лафферти, и отклонял анализ Банка в пользу подхода подсудимых к розыску. Соответствующие факты не являются «настолько простыми, чтобы их можно было легко и кратко установить», а вопросы «должны быть более правильно зарезервированы для самого судебного разбирательства». Если утверждения мистера Говарда правдоподобны, как думал судья, то же самое можно сказать и о мистере Хантере. Обоснованность и значимость подхода г-на Хантера должны оцениваться не на этом промежуточном этапе, а в ходе судебного разбирательства с полным доказательством и надлежащим пониманием, основанным на экспертных данных, о том, что имеет значение для целей украинского законодательства. Сейчас ни уместно, ни даже невозможно сказать, какой из конкурирующих аргументов прав. Дело Банка о связывании может оказаться или не быть обоснованным в ходе судебного разбирательства, но на данном этапе его нельзя отклонить.

Несправедливое обогащение
247. Как упоминалось ранее, судья охарактеризовал альтернативное требование Банка о несправедливом обогащении как “безнадежное”. Мы уже говорили, что не согласны. Нам кажется, что у Банка есть хороший спорный случай несправедливого обогащения.

Заключение
248. Мы даем разрешение на апелляцию на основании 4 Оснований апелляции и считаем, что это Основание для апелляции было оформлено.

Основание 5. Нераскрытие
249. Судья пришел к выводу, что имели место серьезные нарушения обязательств Банка по раскрытию информации в отношении его заявления без предварительного уведомления к Nugee J 19 декабря 2017 года. Кроме того, судья счел, что нарушения “были преднамеренными по крайней мере в том смысле, что Банк умышленно представил свое дело особым образом и не привлек внимание к материалу, который поставил бы под сомнение обоснованность его требования »([83] решения). Исходя из этого, судья решил, что он должен отменить судебный запрет, предоставленный Nugee J, и отказаться от повторного предоставления судебного запрета. В этой связи судья сказал об этом в [176]:

«В обстоятельствах, при которых суд не обладает юрисдикцией в отношении первого и второго ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах, а требования к английским ответчикам приостановлены по причинам, указанным в пунктах 99-103 выше в отношении единственного объекта иска против английских ответчиков и, кроме того, принимая во внимание отсутствие у них каких-либо ценных активов, судебные запреты против английских ответчиков не должны предоставляться повторно. Даже если бы я пришел к другим выводам относительно юрисдикции и оставшихся вопросов, я бы по своему усмотрению отказался повторно предоставить всемирный приказ на замораживание активов до 515 миллионов долларов США плюс проценты ввиду серьезного неразглашения и искажения фактов, которые привели к предоставлению такого заказа до 2,6 миллиардов долларов США в декабре 2017 года ».

250.   Соответствующие правовые принципы были обобщены в этих терминах Ральфом Гибсоном Л.Дж. в деле Brink’s Mat Ltd v. Elcombe [1988] 1 WLR 1350 (1356-1357):

«При рассмотрении вопроса о том, имело ли место соответствующее неразглашение и какие последствия следует приложить суду в случае невыполнения обязанности по предоставлению полного и откровенного раскрытия, мне представляется, что принципы, относящиеся к вопросам в этих апелляциях, включают следующее. (1) Обязанность заявителя состоит в том, чтобы сделать «полное и справедливое раскрытие всех существенных фактов»: см. Уполномоченный по подоходному налогу Рекс против Кенсингтона, Ex parte Princess Edmond de Polignac [1917] 1 KB 486, 514, за Скруттон LJ

(2) Существенные факты – это те факты, которые судья должен знать при рассмотрении заявления в том виде, в каком он был сделан: существенность должна решаться судом, а не оценкой заявителя или его юрисконсультов: см. Rex v. Уполномоченные по подоходному налогу в Кенсингтоне, согласно лорду Козенс-Харди М.Р. 504, ссылаясь на Далглиша против Джарви (1850) 2 Mac. & G. 231, 238 и Browne-Wilkinson J. в компании Thermax Ltd. против Schott Industrial Glass Ltd. [1981] F.S.R. 289, 295.

(3) Заявитель должен сделать надлежащие запросы перед подачей заявления: см. Bank Mellat v. Nikpour [1985] F.S.R. 87. Обязанность разглашения, следовательно, распространяется не только на существенные факты, известные заявителю, но также на любые дополнительные факты, которые он знал бы, если бы сделал такие запросы.

(4) Объем запросов, которые будут признаны надлежащими и, следовательно, необходимыми, должен зависеть от всех обстоятельств дела, включая (а) характер дела, которое подает заявитель, когда он подает заявление; и (b) порядок подачи заявления и возможное влияние этого приказа на ответчика: см., например, рассмотрение Скоттом Дж. возможного влияния приказа Антона Пиллера в Columbia Picture Industries Inc. v. Робинсон [1987], гл. 38; и (c) степень законной срочности и время, необходимое для проведения расследований: см. Slade L.J. в деле Bank Mellat v. Nikpour [1985] F.S.R. 87, 92–93.

(5) Если будет установлено существенное неразглашение, суд будет «проницателен, чтобы гарантировать, что истец, который получает [судебный запрет ex parte] без полного раскрытия… лишается какого-либо преимущества, которое он мог получить в результате этого нарушения обязанности»: см. за Donaldson LJ в Банке Меллат против Никпура, в с. 91, ссылаясь на Уоррингтона Л.Дж. по делу уполномоченных по подоходному налогу в Кенсингтоне [1917] 1 К.Б. 486, 509.

(6) Является ли факт, который не раскрыт, достаточно существенным, чтобы оправдать или требовать немедленного исполнения приказа без рассмотрения по существу, зависит от важности факта для вопросов, которые должны были быть решены судьей по заявлению. Ответ на вопрос о том, было ли нераскрытие невиновным в том смысле, что этот факт не был известен заявителю или что его значимость не воспринималась, является важным соображением, но не решающим в силу обязанности заявителя сделать все надлежащие запросы и тщательно рассмотреть представленное дело.

(7) Наконец, не для каждого упущения судебный запрет будет автоматически отменен. Иногда может быть предоставлен locus poenitentiae: «согласно лорду Деннингу М.Р. в деле« Банк Меллат против Никпура »[1985] Ф.С.Р. 87, 90. Суд имеет право по своему усмотрению, несмотря на доказательство существенного неразглашения, которое оправдывает или требует немедленного исполнения приказа ex parte, тем не менее, чтобы продолжить заказ или сделать новый заказ на условиях.

«когда все факты, включая факт первоначального нераскрытия, находятся перед [судом, он] вполне может предоставить… второй судебный запрет, если первоначальное нераскрытие было невинным и если судебный запрет мог быть должным образом предоставлен, факты были раскрыты: «per Glidewell LJ в деле Lloyds Bowmaker Ltd. против Britannia Arrow Holdings Plc., анте, с. 1343H – 1344A».

251. В том же деле Слейд ЖЖ сказал (в 1359):

«Я думаю, что этот принцип является абсолютно здоровым. Он служит важным целям поощрения лиц, которые подали жалобы в суд прилежно, для выполнения своего долга полностью раскрывать все существенные факты и удерживать их от любых неудач». соблюдать эту обязанность, будь то преднамеренное отсутствие откровенности или невинное отсутствие должной заботы.

Тем не менее, природа этого принципа, на мой взгляд, носит в основном уголовный характер, и при его применении нельзя упускать из виду практические реалии любого дела в суде. По самой своей природе приложения ex parte обычно требуют подачи и получения инструкций и подготовки необходимых проектов в какой-то поспешности. В частности, в тяжелых коммерческих случаях граница между существенными фактами и несущественными фактами может быть несколько неопределенной. Хотя ни в коем случае не следует сбрасывать со счетов тяжелую обязанность откровенности и осторожности, которые ложатся на лиц, подающих заявки ex parte, я не думаю, что применение этого принципа должно быть чрезмерным.

252. Недавно Мейлз Дж. (Как он тогда был) обратил внимание на следующие моменты в «Национальном банковском тресте против Юрова» [2016] EWHC 1913 (Comm) (на [18]):

«a. Факт является существенным, если он необходим (или желателен) для судьи, чтобы принять его во внимание при принятии решения о вынесении постановления о замораживании.

б. Неспособность раскрыть существенный факт иногда требует немедленного издания приказа. Это, вероятно, станет отправной точкой суда, по крайней мере, когда отказ является существенным или преднамеренным.

с. Тем не менее суд может по своему усмотрению продолжить судебный запрет (или ввести новый судебный запрет), несмотря на невозможность раскрытия; хотя было сказано, что это усмотрение следует использовать с осторожностью, первостепенное внимание всегда будет уделяться интересам правосудия.

д. При рассмотрении вопроса о том, в чем заключаются интересы правосудия, необходимо учитывать все обстоятельства дела, в том числе (без попытки составить исчерпывающий список) (i) важность факта, не раскрытого в вопросах, которые судья при вынесении приказа о замораживания должен был решить; (ii) необходимость поощрять надлежащее соблюдение необходимости полного и откровенного раскрытия информации и сдерживать несоблюдение; (iii) является ли или в какой степени нераскрытие информации виновным; и (iv) несправедливость по отношению к истцу, которая может возникнуть в случае исполнения приказа, в результате которого ответчик может свободно раскрыть активы, хотя веские доводы по существу никогда не станут хорошим оправданием для отказа раскрыть существенные факты.

е. Интересы правосудия могут иногда требовать продолжения приказа о замораживании, но чтобы не раскрытие раскрытия было отмечено каким-либо другим способом, например, подходящим порядком в отношении затрат ».

253. Males J далее сказал (на [84]):

«В этом контексте отказ может рассматриваться как« невинный », если рассматриваемый факт не был известен заявителю или его значимость не воспринималась. Именно в этом смысле это слово использовалось Ральфом Гибсоном Л.Дж. в« Матрице Бринка »в 1357 году. и суждения Balcombe LJ в 1358G и 1360H имели тот же эффект.Кроме того, в Behbehani v Salem [1989] 1 WLR 723 Woolf LJ прямо отклонил в 728F-G утверждение, что отказ не может считаться невинным, если факт, о котором идет речь, не был признан существенным, но должен был быть, в то время как Nourse LJ заметил в 736F, что «в деле Бринка Мата все три члена суда определили невинное неразглашение как такое, где не было намерения пропустить или скрыть информацию, которая была сочтена существенной». Эта формулировка будет справедливо включать в себя и осознанное закрывание глаз, то есть решение не проводить расследования из-за боязни раскрытия фактов, которые должны быть раскрыты, но это не тот случай. Я удовлетворен тем, что все три невыдачи в этом случае были невинны в описанном смысле “.

254.  В общих чертах, критика судьей Банка имеет две темы. Одним из них является то, что Банк не раскрыл информацию о размере выплат Заемщикам и Банку. Другая причина заключается в том, что Банк преувеличивал роль английских и британских ответчиков.

255. Что касается первого из них, судья сказал это в [76]:

«По моему мнению, имелись существенные факты, на которые ответчики могли бы положиться и о которых Банк знал, что они должны были быть, но не были объяснены судье [т.е. Nugee J]. Это были, в частности: очень существенная часть сумм, снятых по Соответствующим займам, была возвращена Банку тем же заемщиком или другим из 46 украинских заемщиков до соответствующей предоплаты английским ответчикам и ответчикам Британских Виргинских островов, а также в значительном количестве в случаях, когда денежные суммы, предоплаченные английским ответчикам и ответчикам Британских Виргинских островов в период с мая по сентябрь 2014 года, сами были, прямо или косвенно, выплачены заемщику и Банку, часто в один и тот же день. Банк должен был это знать, потому что он неизбежно попытался бы определить, куда пошли деньги. Существуют свидетельства того, что в случае ООО «АЭФ» он выполнил задание по отслеживанию денег. Эти факты были бы сразу же очевидны из первого исследования банка о кредитах заемщиков, а также английских ответчиков и ответчиков Британских Виргинских островов (и их предполагаемых принципалов), все из которых имели счета в Банке. Если Банк на самом деле не знал этих фактов, то это, несомненно, следовало бы сделать, потому что он должен был провести расследование, прежде чем подавать заявление на получение существенной помощи ».

В пункте [79] судья сказал:

«Более полная фактическая картина привела бы к тому, что судья усомнился в том, не был ли значительно завышен объем каких-либо спорных претензий Банка (на основании признания), по всем причинам, которые привели меня к выводу, что нет хороших спорных дело (на основании признания) на сумму свыше 515 миллионов долларов США. “

256. Судья подходил к сути, конечно, на том основании, что сумма, на которую Банк имел хорошее спорное дело, не превышает US $ 515 миллионов отчасти потому, что соответствующие кредиты были погашены. Мы придерживались другой точки зрения, заключив, что у Банка есть веские аргументы в пользу возмещения всей суммы в 1,9 млрд. Долл. США, указанной в претензиях. Это, однако, ни в коем случае не является полным ответом на озабоченность судьи. Тот факт, что заявитель может иметь хорошее спорное дело, не освобождает его от раскрывающих вопросов, которые могут быть неблагоприятными для него.

257. Любая жалоба на то, что Банк не объяснил Nugee J, что «в значительном числе случаев денежные средства, предоплаченные английским ответчикам и ответчикам Британских Виргинских островов в период с мая по сентябрь 2014 года, сами были, прямо или косвенно, выплачены заемщику и Банку, часто в тот же день “, тем не менее, могут быть отброшена в ближайшее время. Г-н Ховард признал, что «правильно, что [английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах] не вернули Заемщикам предоплату». В связи с этим Банку нечего было раскрывать.

258. Обращаясь к вопросу о том, был ли Банк виноват в том, что не раскрыл информацию, указывающую на то, что «очень значительная часть сумм, полученных по Соответствующим займам, была возвращена Банку тем же заемщиком или другим из 46 украинских заемщиков перед соответствующими предоплатами английским ответчикам и ответчикам на Британских Виргинских островах, то Банк особо подчеркнул возможность «Потенциальной защиты», в том числе того, что поведение ответчиков «не нанесло вреда, поскольку соответствующие займы были погашены», как в [25.1] его основной аргумент для слушания перед Nugee J и в [339] – [340] Льюиса (1), на который опирался Банк. Справедливо сказать, что Банк не ссылался на конкретный аргумент о выплате, который ответчики разработали со ссылкой на электронные таблицы Лафферти, но мы не считаем, что он должен был это сделать. Дело о том, что Банк осуществлял авансовые платежи в соответствии с современными документами (электронная таблица Гурьева и решения, полученные Заемщиками в Украине). Более того, мы не считаем, что защита выплат ответчиков была бы «сразу очевидна из первого исследования банковских выписок заемщиков и английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах (и их предполагаемых принципалов)». Таблицы Лафферти, которые обвиняемые используют для обоснования своего дела, требуют недель работы даже от людей, которые были знакомы с соответствующими сделками и, похоже, участвовали в них. В любом случае, на наш взгляд, нельзя сделать вывод о том, что не раскрытие вопросов, связанных с выплатами, как утверждают ответчики, было преднамеренным.

259. Остается рассмотреть вопрос о том, преувеличил ли Банк роль английских и британских ответчиков. В этой связи в [77] судья сказал, что Банк должен был раскрыть «относительно ограниченную вовлеченность английских ответчиков в мошенническую схему в целом, которая проводилась в течение периода до шести лет и в течение более одного года» всего ста девяноста компаний, и что английские компании были вовлечены только в течение ограниченного периода времени, летом 2014 года ». По мнению судьи, у Nugee J “создалось вводящее в заблуждение впечатление о том, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах занимают центральное место в мошеннической схеме; что в отличие от всех предыдущих поставщиков английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах не погасили предоплату через девяносто дней, и что деньги были поэтому они оказались с ними или с другими лицами, которые держали деньги от их имени »([78]) и« раскрытие информации об ограниченном участии английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах в мошеннической схеме, очевидный факт того, что эти компании не держат и не имеют права на какие-либо деньги, которые мимолетно проходили через их счета, и тот факт, что иск о несправедливом обогащении против них был безнадежным, оказал бы реальное и, возможно, определяющее влияние на оценку того, является ли иск против Первого и Второго Ответчиков попадающим в сферу действия статьи 6 Луганской конвенции »([79]). «Видел ли судья, что английские ответчики были не более чем корпоративными оболочками, используемыми – так же, как и десятки других несущественных поставщиков, заемщиков и других юридических лиц – в качестве каналов для передачи огромных сумм денег петлями и цепочками, с деньгами, которые были сняты со счетов английских ответчиков в Банке в тот же день, когда они прибыли и были отправлены на другой счет, принадлежащий другой компании в Банке, судья Fancourt J рассматривал иски против английских ответчиков в совершенно ином свете. Банк, как полагал судья, «разработал свои претензии, чтобы английские ответчики, по-видимому, занимали центральное место в схеме, предусматривающей мошенническое приобретение английскими и британскими ответчиками 1,91 млрд. Долл. США, в то время как они знали, что данная схема была мошенничеством на сумму 5,5 млрд. Долл. США, в ходе которого английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах были не более чем случайными игроками среди многих других, организованными лицами, в конечном итоге контролируемыми Первым и Вторым ответчиками »([81]).

260. По причинам, изложенным нами ранее в этом решении, мы не согласны с судьей в том, что требование о незаконном обогащении безнадежно. Однако основные составляющие критики судьи заключались в том, что Банк не раскрыл (а) тот факт, что предполагаемое мошенничество длилось несколько лет и в котором участвовало множество компаний, (б) тот факт, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах существенно не отличались от других участников схемы, которые не были включены в качестве ответчиков, и (c) что произошло с предоплатой, которую получили английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах.

261. Принимая (а) во-первых, доказательства перед Nugee J состояли в основном из Льюиса (1). В этом письменном заявлении, которое Nugee J попросили прочитать во время предварительного чтения его дня, объясняется, что кредитные линии, предоставленные «46 украинским компаниям» (то есть Заемщикам), использовались для осуществления платежей «35 компаниям … зарегистрированным в юрисдикциях, включая Англию, Британские Виргинские острова и Кипр »(т.е. Поставщики) ([93]), что транзакционные данные Банка подтверждают, что« эта система предоплаты и возврата предоплаты, которая характеризует раннюю часть схемы кредитования, могла быть внедрена между некоторыми заемщиками и Поставщиками уже в 2008 году »([97]) и что« в течение почти шести лет, используя кредиты, предоставленные Банком, от десятков до сотен миллионов долларов США одновременно неоднократно перемещались между счетами Заемщиков и Поставщиков “, с” чуть менее 13,2 млрд. Долл. США [переводятся] со счетов Заемщиков на счета 35 Поставщиков в течение этого периода, и чуть более 11,2 млрд. Долл. США в общей сложности [переводятся на те же счета заемщиков »([270]). Повторяя эти доказательства, г-н Смит в ходе слушания без предварительного уведомления сослался на существование 35 поставщиков, которым были произведены платежи, добавив, что «до 28 мая 2014 года ни один из 35… первоначальных поставщиков, как представляется, не удерживал платежи». В данных обстоятельствах нам кажется, что Банк достаточно раскрыл тот факт, что предполагаемое мошенничество длилось несколько лет, и в нем участвовали Поставщики и другие компании, против которых не был предъявлен иск.

262. Переходя к пункту (b), английские и ответчики на Британских Виргинских островах, по нашему мнению, могли бы по праву считаться находящимися в другом положении, чем другие Поставщики и, действительно, другие компании, которые играли роль в мошеннической схеме. Подход Банка соответствовал картине, написанной в электронной таблице Гурьевой, и украинским решениям, полученным Заемщиками. Они определили английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах как получивших предварительные платежи, которые не были возвращены, и, кроме того, назвали английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах единственными Поставщиками на этой позиции. Все остальные поставщики, по-видимому, полностью погасили свои предоплаты в течение примерно 90 дней. Кроме того, именно английские ответчики, а не другие поставщики, заключили соглашения о займах.

263. Что касается (c), то не может быть и речи о том, что Банк заставил Nugee J поверить или что Nugee J фактически думает, что ответчики в Англии и на BVI все еще имели невозвращенные предоплаты. Г-н Льюис упомянул в Льюисе (1) скромные чистые активы, явные из зарегистрированных счетов английских ответчиков, и Nugee J упомянул эту особенность во время слушания, прежде чем продолжить наблюдать за г-ном Смитом: «Они [то есть английские ответчики], безусловно, по вашему делу получили существенные активы, но у вас нет конкретных доказательств того, что они все еще есть ». Мистер Смит принял это и сказал, что английские ответчики «в данный момент … могут не сидеть на кучах денег или активов». Он также сослался на средства правовой защиты, которые могут быть доступны, «если эти ответчики действительно получили большую сумму денег, которую, как мы говорим, они получили, и эти деньги были выплачены без рассмотрения».

264. Что касается того, что стало с деньгами, выплаченными английским ответчикам и ответчикам Британских Виргинских островов, г-н Льюис сказал это, хотя только в сноске к Льюису (1):

«Как объясняется ниже, Банк попытался выяснить, что произошло с денежными средствами, выплаченными Поставщикам-ответчикам, и имеет некоторую информацию по этому поводу, поскольку деньги были выплачены им на счетах ПриватБанка на Кипре. Однако, похоже, что эти деньги были разделены и быстро выплачены значительному числу других компаний таким образом, что было невозможно определить, где они сейчас находятся, но ожидается, что один или несколько Ответчиков будут знать, и что предоставление приказа о замораживании активов и раскрытии информации – до того, как наступит время для дальнейшего рассеивания денег, – обеспечат Банку наилучшие шансы на получение средств ».

265.  Судья выразил особую обеспокоенность тем, что Nugee J не объяснили, что английские ответчики и ответчики на Британских Виргинских островах были просто «проводниками», через чьи счета «проходили мимолетно». Сноска к Льюису (1), приведенная в предыдущем параграфе, в определенной степени отвечает на эту критику, поскольку г-н Льюис ссылался на то, что деньги «рассредотачиваются и быстро выплачиваются значительному числу других компаний». В том же духе основной аргумент Банка для слушания перед Nugee J сказал, что «средства прошли через поставщиков-ответчиков» ([22]), и Nugee J говорил о том, что деньги «в конечном итоге прошли, даже если это не было» в английских компаниях “.

266. В итоге мы считаем, что Банк должен был пойти дальше, чем он сделал, и более четко изложить тот факт, что предварительные платежи проходили через руки Ответчиков в Англии и на Британских Виргинских островах только «мимолетно», а затем передавались другим лицам. Тем не менее, Nugee J знал, что деньги «прошли [через]» английских ответчиков и что нет никаких доказательств того, что у кого-либо из английских ответчиков и ответчиков на Британских Виргинских островах все еще были средства. Мы не можем видеть, что более полное раскрытие могло повлиять на решение Nugee J. Кроме того, по нашему мнению, нет никаких оснований полагать, что неспособность Банка дать более подробное объяснение была «преднамеренной» в соответствующем смысле. Банк не скрывал от Nugee J тот факт, что деньги были «разделены и быстро выплачены значительному числу других компаний» или отсутствие доказательств того, что ответчики в Англии и на Британских Виргинских островах имели какие-либо активы на момент слушания, и попытался определить это как «Возможные меры защиты», «Возможные юрисдикционные проблемы» и вопросы, требующие раскрытия в Льюисе (1), а также рассмотреть такие вопросы в своем основном аргументе. Нет веских оснований полагать, что Банк не предоставил бы больше информации, если бы считал ее актуальной.

267. Поскольку мы пришли к существенно отличающимся от Фанкурта J выводам в отношении утверждений о неразглашении, мы должны решить для себя, следует ли отменять приказ о всемирном замораживании активов, предоставленный Nugee J, и, если это так, следует ли повторно предоставлять судебный приказ. Мы пришли к выводу, что неуместно выполнять распоряжение Nugee J. Хотя мы придерживаемся мнения, как мы уже говорили, что Банк должен был более четко изложить тот факт, что предварительные платежи проходили через руки ответчиков из Англии и Британских Виргинских островов только «мимолетно», прежде чем они были переданы другим организациям, мы не предполагаем, что неудача была преднамеренной или что это могло повлиять на приказ Nugee J. Это, как нам кажется, не гарантирует выполнение приказа о замораживании, поданного в поддержку требования на 1,9 млрд. Долл. США, в отношении которого есть веские аргументированные доводы.

268. Соответственно, мы даем разрешение на подачу апелляции на основании 5 Оснований апелляции и считаем, что это основание также было оформлено.

Заключение
269. Мы даем разрешение на апелляцию.

Судья Ньюи:

270. Я разделяю взгляды, высказанные в основном суждении, в которое я сам внес свой вклад, с учетом только одного момента. Этот момент, который не влияет на способ рассмотрения апелляции, относится к вопросу, обсуждаемому в [31] – [111] выше: подпадает ли статья 6 (1) Луганской конвенции под тест на единственный объект. Дэвид Ричардс и Flaux LJJ считают, что истец с устойчивым иском против якорного ответчика, которого он намерен преследовать в судебном разбирательстве, к которому иностранный ответчик присоединяется в качестве одного из ответчиков, имеет право полагаться на статью 6 (1) несмотря на то, что единственной целью заявителя при возбуждении дела против якорного ответчика является предъявление иска иностранному ответчику в том же разбирательстве. Я при всем уважении не согласен.

271.  В статье, написанной в 2015 году, профессор Адриан Бриггс назвал закон в этой области «печальным беспорядком» (см. Гражданская юрисдикция и судебные решения, 6-е издание, в [2.231]). Это все еще выглядит справедливым описанием, несмотря на последующее решение CJEU в отношении дела о нанесении ущерба картелем.

272. Профессор Бриггс отметил, что во Фрипорте CJEU «постановил, четко и точно, что даже если иск против шведского ответчика был возбужден исключительно для того, чтобы исключить английского обвиняемого из суда, который в противном случае был бы компетентен в иске против него, это не делало неприменимым то, что в настоящее время является Статьей 8 (1) [Пересмотренного Брюссельского Регламента], «требование связности, сначала выраженное в деле Калфелиса, затем принятое в законодательные условия самой Статьи», будучи «признанным достаточным чтобы предотвратить любое злоупотребление этим правилом особой юрисдикции “(Гражданская юрисдикция и судебные решения, в [2.231]. Как, однако, профессор Бриггс также отметил, CJEU не сказал в деле Фрипорта, что Reisch Montage было принято неверное решение и, несмотря на Фрипорт, в статье Пейнера и Солвея указывалось, что статья 6 (1) Брюсселя I «не может… применяться таким образом, чтобы позволить заявителю подать иск против ряда обвиняемых с единственной целью отменить юрисдикцию судов» государства, где проживает один из этих обвиняемых “(см. решение в Пейнер на [78]). В этих обстоятельствах профессор Бриггс сказал, что, по-видимому, «теперь это нетекстовое требование должно быть частью закона» (Гражданская юрисдикция и судебные решения, в [2.231]). Похоже, что это было также взглядом профессора Покара, когда он писал Доклад Покара в 2009 году (см. [56] выше).

273. Дело о нанесении ущерба картелем подтверждает, что в положениях статьи 6 (1) Луганской конвенции и статьи 8 (1) Регламента о пересмотре Брюсселя не содержится исчерпывающих ограничений на эти статьи. В каждой статье говорится, что лицо, являющееся одним из обвиняемых, может быть привлечено к ответственности в суде по месту, где проживает любой из них “, при условии, что требования настолько тесно связаны, что целесообразно выслушать и определить их вместе, чтобы избежать риск непримиримых суждений в результате отдельного разбирательства “. Однако из дела о нанесении ущерба картелем явствует, что существуют обстоятельства, при которых заявитель не может полагаться на статью 6 (1) или статью 8 (1) (в зависимости от обстоятельств), несмотря на выполнение «тесно связанного» требования. Речь идет не о том, подлежат ли статьи вообще подразумеваемому исключению, а о степени этого исключения.

274. Как указано в [86] основного решения, пункты [25] – [29] решения по делу о нанесении ущерба картелем имеют решающее значение. CJEU пришел к выводу, что суд может отклонить иск, поданный в силу того, что в настоящее время является частью статьи 8 (1) Регламента о пересмотре Брюсселя “, только если есть убедительные доказательства, подтверждающие вывод о том, что заявитель искусственно выполнил или продлил его исполнение. о том, что это положение применимо “(см. [85] выше). Дэвид Ричардс и Flaux LJJ воспринимают это как отказ от общего теста на единственный объект и как указание на то, что заявитель будет иметь право ссылаться на статью 8 (1) (или, в случае с Луганской конвенцией, статью 6 (1)) везде, где прямо требования статьи соблюдаются, если только истец не «искусственно выполнил или продлил выполнение» этих требований с помощью таких хитросплетений, как сговор с целью сокрытия мирового соглашения, назначение фиктивного лица в качестве якорного ответчика или возбуждение дела против якорного ответчика, зная что это было недопустимое утверждение (см. [86], [87] и [108] выше).

275. Г-н Ховард, однако, утверждал, что по делу о нанесении ущерба картелем CJEU не более, чем переформулировал тест на единственный объект. По словам г-на Ховарда, можно сказать, что заявитель «искусственно выполнил» требования статьи 6 (1) или статьи 8 (1), когда его единственная цель – предъявить иск обвиняемому ответчику – дать ему возможность заявить, что он выполнил эти требования. ,

276. В целом, я согласен, что это предпочтительный вид. В [27] своего решения, CJEU отметил, ссылаясь на Reisch Montage and Painer, что «урегулированное прецедентное право» привело к тому, что то, что в настоящее время является статьей 8 (1) Регламента о пересмотре Брюсселя », не может быть истолковано как разрешение заявителю предъявить иск к нескольким ответчикам с единственной целью отстранить одного из них от юрисдикции судов государства-члена, в котором проживает этот ответчик “; он не высказал никакой критики в отношении критерия «единственной цели», установленного «установленным прецедентным правом» или, более конкретно, Reisch Montage. В следующем параграфе своего решения, CJEU принял Фрипорт как основание для утверждения, что, если претензии «тесно связаны», как указано в статье 6 (1) и статье 8 (1), статья будет применяться «без возникновения дальнейшей необходимости отдельно установить, что иски не были предъявлены с единственной целью свести на нет юрисдикцию судов государства-члена, где проживает один из ответчиков ». Смысл, на мой взгляд, заключался в том, что не было необходимости «отдельно устанавливать», что заявитель не имел «единственной цели отменить юрисдикцию судов государства-члена, где проживает один из ответчиков», а не если бы этот «единственный объект» был очевиден, это не имело бы значения. В данных обстоятельствах вывод [29] о том, что обход можно найти, «только если имеются убедительные доказательства, подтверждающие вывод о том, что заявитель искусственно выполнил или продлил выполнение применимости этого положения», я думаю, следует прочесть как указание на необходимость «твердых доказательств», а не на отметку об отклонении теста на единственный объект. Суд, на мой взгляд, не вводил новое, более узкое, «искусственно выполненное или продлило исполнение» требование, а скорее заявлял, что суд, в отношении которого возбуждено разбирательство в соответствии со статьей 6 (1) / 8 (1) не нужно заботиться о предмете заявителя в отсутствие убедительных доказательств по этому вопросу. Reisch Montage и Freeport должны были быть согласованы таким образом, не отступая от «урегулированного прецедентного права», указывающего (как CJEU видел вещи), что статья 6 (1) / 8 (1) не будет применяться, если было очевидно, что Истец имел «единственную цель отстранить [ответчика] от юрисдикции судов государства-члена, в котором проживает этот ответчик». Значение Freeport, как истолковано в деле о нанесении ущерба картелем, заключается, таким образом, в том, что суду, в котором был подан иск в соответствии со статьей 6 (1) / 8 (1), нет необходимости регулярно исследовать цель истца. Возможно, CJEU использовал язык «искусственного» исполнения вместо «единственного объекта» в [29] своего суждения, потому что это было сочтено соответствующим обстоятельствам дела, которое включало обвинения в сговоре. Я не верю, что CJEU намеревался утверждать, что заявитель мог действовать в соответствии со статьей 6 (1) / 8 (1), даже если имелись «твердые доказательства» того, что он подал в суд на якорного ответчика с «единственной целью удаления [ другой ответчик] из юрисдикции судов государства-члена, в котором проживает этот ответчик “

277. Как объяснено в главном решении, в «Веданте» лорд Бриггс отметил в [34], что в деле о нанесении ущерба картелем CJEU «добавляет [ed]… что в контексте картельных дел ничего, кроме сговора между истцом и якорным ответчиком, будет достаточно для заниматься принципом злоупотребления законом “и сказал в [36], что” такая юриспруденция, как и в случае злоупотребления законодательством ЕС в отношении юрисдикции, предполагает, что доктрина злоупотребления законом ограничивается сговором с применением одного принципа ЕС, чтобы ненадлежащим образом подорвать другой». Он также, однако, прямо «оставил в стороне те случаи, когда истец не имеет подлинного намерения искать средства правовой защиты против якорного ответчика», когда он высказывал свои замечания в [40] и его (предварительные) замечания были в любом случае обидными. Поэтому, хотя анализ лорда Бриггса явно заслуживает большого уважения, Веданта не заставляет меня изменять выводы, к которым я пришел в предыдущем абзаце.

278. При всех обстоятельствах я считаю, что того факта, что единственной целью заявителя при возбуждении дела против якорного ответчика было предъявить иск иностранному собеседнику в ходе того же разбирательства, было бы достаточно для того, чтобы сделать пункт 1 статьи 6 Луганской конвенции неприменимым. Профессор Бриггс вполне может быть прав, однако, что на практике критерий «единственного объекта» окажется «стандартом, которого трудно достичь» (см. Гражданская юрисдикция и суждения, в [2.231]).

Подписывайтесь на Ukrnews24.net в Telegram, чтобы быть в курсе самых интересных событий.

Последние новости