Министр социальной политики Наталья Королевская в эксклюзивном интервью рассказала о том, как будет «осовременивать» пенсии, как отныне станут работать социальные службы и почему ей достаточно только двух заместителей
Менее года назад, в разгар предвыборной гонки, Наталья Королевская, казалось, вошла в каждый дом. Ее гиперактивная кампания на телевидении, билбордах, в прессе не оставила равнодушными ни политиков, ни журналистов, ни пародистов. Однако партия «Украина — Вперед!» выборы проиграла, не став парламентской силой, хотя во главе списка числились такие харизматичные персоны, как футболист Андрей Шевченко и актер Остап Ступка.
Однако в декабре 2012 года Королевскую неожиданно назначили министром социальной политики. То есть она стала отвечать за ту сферу, за промахи в которой сильнее всего критиковала власть в ходе парламентской кампании. А ее общение со СМИ, как правило, теперь ограничивается рамками официальных пресс-конференций по итогам заседаний правительства.
Наша встреча с Натальей Королевской переносилась многократно. Она объясняет свою нынешнюю закрытость просто — отсутствием свободного времени даже в выходные, на которые то и дело выпадают разные заседания и совещания. Однако в одну из суббот Королевской все-таки удалось выкроить два часа для беседы с «Экспертом». С министром мы встретились в ее бывшей депутатской приемной возле Бессарабской площади. Встреча вне министерских стен, как нам показалось, позитивно повлияла на беседу: Наталья Королевская мало использовала штампы и терпеливо пыталась объяснить, какой она видит дальнейшую стратегию реформы пенсионной системы и всей социальной сферы, почему ей так сложно подыскивать руководящие кадры и какие просчеты допустил ее предшественник Сергей Тигипко.
— В ходе кампании по выборам в Верховную Раду вы много говорили о том, что находитесь в оппозиции к власти, и знаете, как сделать страну богатой. Больше всего критических стрел доставалось Министерству социальной политики. Вы уже полгода работаете министром, но не дали проведенным Сергеем Тигипко реформам задний ход. Почему?
— Сегодня система социальной защиты Украины во многом построена на институтах, созданных 20 лет назад. В нынешних условиях подобные институты потребляют ресурсы, но реальной помощи зачастую не обеспечивают. Это порождает недоверие людей.
Когда я пришла в министерство, убедилась в правильности выражения: доброй быть легко, сложно быть по-настоящему справедливой. Возьмем пенсионную систему — она в корне несправедлива. Ведь люди сегодня не получают денег, заработанные ими в соответствии со своим трудовым стажем. Те, кто вышел на пенсию до 2008-го, получают пенсии, исходя из уровня социальных стандартов 2008 года. То есть учительница, вышедшая на пенсию тогда, получает на треть меньше, чем учительница с таким же стажем, которая вышла на пенсию сегодня. А это в среднем 1710 гривен против 1148.
К сожалению, к моменту моего назначения закон о госбюджете уже был принят, и я не могла внести предложения. Но уже удалось уменьшить дефицит Пенсионного фонда (ПФ) на 20 процентов по сравнению с прошлым годом. План доходов фонда мы сегодня перевыполняем почти на полтора миллиарда гривен.
До конца года намерены провести «осовременивание» пенсий — исключительно за счет внутренних резервов. Планируем провести индексацию пенсий с 2008-го и до конца года каждому пенсионеру добавить в среднем по 150 гривен. Согласна, сумма небольшая, но это важный шаг в построении справедливости в пенсионной сфере и возвращении доверия граждан к государству.
— Но давайте признаем: это ведь механистическая модель индексации пенсий, которой увлекались и ваши предшественники, а не реформа.
— Нужно сделать так, чтобы для каждого человека пенсия была адекватна его отчислениям на протяжении трудовой деятельности. Если мне удастся такое намерение осуществить, я буду считать его одним из главных достижений на этом посту. А пока у нас по-другому: сколько государство может, столько и платит.
Да и как иначе? При заложенных в бюджете на социальные выплаты по нашему министерству 55 миллиардах гривен угодить всем сложно. Это притом, что только потребности «чернобыльцев» сегодня составляют около 88 миллиардов. Вот и возникает вопрос эффективного использования тех средств, что есть. Мы встречались с представителями большинства общественных организаций, и я предложила им определить приоритеты — у кого забрать, а кому доплатить. Но разве можно забирать у детей-сирот, инвалидов, ветеранов? После совещания общественники пришли к мнению, что лучше оставить всё так, как есть.
К моему глубокому сожалению, сегодня наши желания расходятся с возможностями государства. От этих реалий нельзя отмахнуться. И наша задача — обеспечить в таких условиях максимально возможный уровень социальной защиты населения, в первую очередь наиболее уязвимых категорий граждан.
— И что вы собираетесь делать?
— Во-первых, увеличить доходы Пенсионного фонда, которые пойдут на индексацию и «осовременивание» пенсий. Задача всей системы — обеспечить наконец каждому человеку пенсию в зависимости от его взноса за годы работы. Кому-то это минимально гарантированный уровень в 894 гривни, но для тех, кто делал большие взносы, сегодняшние параметры просто несправедливы.
| «Мы намерены провести ”осовременивание” пенсий — исключительно за счет внутренних резервов. Планируем проиндексировать пенсии и до конца 2013-го добавить каждому пенсионеру в среднем по 150 гривен» |
Во-вторых, хотим освободить ПФ от несвойственных ему затрат: например, от финансирования выплат военным пенсионерам. В целом таких проблемных пунктов мы насчитали пять, и они сильно влияют на сбалансированность всего ПФ. Если сбалансируем эти категории, поверьте, у нас больше не будет дефицита фонда. Пока по этим пунктам мы ведем дискуссию с Минфином.
Далее выходим на новое качество пенсий, то есть на второй уровень пенсионной системы — накопительный, когда каждый сможет лично влиять на величину будущей пенсии. Мы предполагаем ввести такой уровень в 2015 году.
Законы в этой сфере требуют срочного пересмотра. Например, контроль над средствами Пенсионного фонда. Да, сегодня есть некая система контроля — там и представители Верховной Рады, и других госорганов. Но посмотрите на историю фондов соцстрахования с их трипартизмом: вроде бы все стороны присутствуют — и профосоюзы, и работодатели, и правительство, — но на самом деле никто за процесс не отвечает, и что там на самом деле происходит, не всегда ясно. Важно, чтобы государство гарантировало сохранность средств в полном объеме, собранных под второй (накопительный) уровень пенсионной системы. Должна существовать абсолютно понятная система инвестирования пенсионного ресурса.
В поисках компенсаторов
— Кто будет управлять пенсионными средствами второго уровня? Как изменится ставка единого социального взноса (ЕСВ)?
— Всё просто: есть Пенсионный фонд, и он будет внедрять систему второго уровня без каких-либо надстроек и посредников. Единый социальный взнос передаем Министерству доходов и сборов, а ПФ пока ведет расчеты того, каков оптимальный вариант ставки. Возможно, пока оставим те же 35 процентов с небольшим, просто перераспределим их по двум уровням: солидарному и накопительному.
Главная проблема Пенсионного фонда — фонд зарплаты в стране, то есть уровень легальной заработной платы. Чтобы сегодня ПФ был бездефицитным, фонд заработной платы, с которого уплачиваются страховые взносы, должен составлять 550 миллиардов гривен. Сейчас он ориентировочно имеет 480 миллиардов. А для того чтобы провести все необходимые процессы «осовременивания» и повысить пенсии людям, этот фонд оплаты труда в стране должен составлять 766,5 миллиарда гривен.
— И как заставить бизнес показать такие деньги? Хотите нанести сокрушительный удар по теневой экономике?
— Есть оценка объемов теневых зарплат по стране от Министерства экономического развития и торговли: в тени у нас не менее 150 миллиардов гривен заработных плат. Вместе с нынешним легальным уровнем это уже более 600 миллиардов. Моя цель на посту министра — достичь этой планки. Что делать? Рецепты известны: уменьшение ЕСВ, снижение контрольных функций, облегчение администрирования. То есть максимальное упрощение ведения бизнеса в вопросах оплаты труда.
Скажу больше: если бы мы имели легальный фонд заработной платы в 600 миллиардов гривен, то в стране вообще не было бы проблем с пенсиями. Государство могло бы автоматически выплатить все обязательства: и по решениям судов, и провести индексацию пенсий, повысив их уровень почти вдвое.
— Вы предлагаете действовать популярными мерами, но не получится ли с доходами ПФ всё наоборот — они упадут на величину понижения единого социального взноса, а не вырастут?
— Понимаю все риски. Если ставки срезать и не будет компенсаторов, доходы упадут. Очень большой риск для 13 миллионов пенсионеров — они могут вообще ничего не получить, если заблаговременно об этом не подумать.
— Где искать компенсаторы? В ходе выборов вы и многие другие политики поднимали вопрос об офшорных лазейках, необходимости повысить акцизный сбор, ввести налог на роскошь или поднять пошлины на такие товары. Есть проверенный рецепт: в свое время для нужд Пенсионного фонда вводились дополнительные сборы за услуги мобильной связи, с покупки автомобилей, драгоценностей, валюты. Не пойти ли этим путем?
— Единственный реальный путь — обеспечить развитие экономики, чтобы легальный зарплатный фонд достиг указанной суммы. Да, уменьшение ЕСВ для стимулирования и легализации бизнеса — хороший и действенный инструмент, в некоторых странах была реализована как раз такая модель. Но мы должны учитывать и свою демографию: 13 миллионов пенсионеров и 13 миллионов налогоплательщиков при вообще-то 20 миллионах работоспособных.
Даже если мы все 20 миллионов человек легализируем, то при нашей демографии всё равно не хватит средств, чтобы кардинально уменьшить единый социальный взнос. Чтобы оптимизировать ЕСВ и сделать его максимально эффективным, нужно начать переход на второй уровень пенсионной системы. Не стоит говорить о легализации исключительно посредством уменьшения ставки налогообложения (см. «Полураспад пенсии»).
Сервис ниже пандуса
— Понимали ли вы, идя на должность министра, что за время вашей каденции всё равно не успеете добиться обещанных вами на выборах средних зарплат по стране в тысячу евро и пенсий в пятьсот евро?
— Пусть эта задача будет достигнута уже после моей каденции, не важно. Я сделаю всё, чтобы приблизить ее реализацию. Сейчас мы дорабатываем концепцию социального развития на 2013–2023 годы, которая предусматривает ряд сценариев дальнейшего развития. Мы покажем, при каких моделях и в какие сроки можно достичь этих показателей. Поверьте, тут не будет никаких фокусов, ведь социальная политика — это та же экономика, и здесь можно кардинально изменять ситуацию.
— Вы часто говорите о модернизации сферы социальных услуг. О чём идет речь?
— Главная проблема — полное отсутствие в обществе доверия к системе социальной защиты, неадекватность многих нынешних институтов существующим проблемам. Например, мы проанализировали работу фондов социального страхования, ответственных за защиту людей, которые попадают в ту или иную сложную ситуацию: несчастный случай, безработица или временная нетрудоспособность. К сожалению, из-за качества предоставляемых ими услуг общество утратило веру в эту систему. Нелегальная зарплата, с которой не платятся отчисления в эти фонды, — одно из следствий этой ситуации. Людям непонятно, что они получат взамен.
Вот оказалось, что большинство помещений Фонда страхования от несчастных случаев на производстве просто не имеют элементарных средств доступа для инвалидов. А это и есть получатели услуг этого фонда. Да и вообще попасть в его программы нереально, хотя они есть, и на фонд расходуется миллионы гривен.
Что касается Госслужбы занятости, которая управляет средствами Фонда соцстрахования на случай безработицы, мы хотим дополнить ее функции новыми видами страхования. Первый — гарантирование выплаты заработной платы в случае банкротства предприятия и второй — обеспечение молодых специалистов первым рабочим местом.
Системные проблемы имеются и в Пенсионном фонде. Недавно по моей настоятельной просьбе исполняющий обязанности главы этого ведомства пришел в обычное отделение в качестве рядового гражданина. Не узнав своего начальника, клерки заявили ему, что в очереди он 101-й, и в ближайшие два дня может даже не приходить со своими проблемами.
Кроме этого, мы хотим, чтобы система начисления пенсий, так называемый пенсионный калькулятор, стала полностью прозрачной, и у людей больше не возникало вопросов, почему им насчитали и платят пенсию так, а не иначе.
— Пенсионный фонд Украины уже более полугода работает без председателя. Многолетнего руководителя ведомства Бориса Зайчука назначили послом Украины в Чехии. Что, нет ни одного желающего взять на себя этот груз?
— В первую очередь остро стоял вопрос по Государственной службе занятости, поскольку здесь мне нужен был человек, вовлеченный в глобальную трансформацию этой структуры в курсе реализации новой политики занятости. Я предложила кандидатуру Марины Лазебной. В мае она была назначена правительством.
С Пенсионным фондом сложнее. Рассматриваем несколько кандидатур — не только людей, которые знают систему досконально изнутри, но и тех, кто вне системы, но хорошо знаком с опытом реформ в других странах.
— Будучи лидером партии «Украина — Вперед!» вы активно критиковали повышение пенсионного возраста. Прошло два года реформы, теперь женщины уходят на пенсию в 56 лет, вскоре будут уходить в 60. Недавняя попытка отменить реформу в парламенте не увенчалась успехом. Вы согласились с тем, что повышение пенсионного возраста было правильным решением?
— И раньше, и сейчас я утверждаю, что был использован метод шоковой терапии. А подобные методы только усиливают недоверие со стороны общества. Любая реформа должна быть понятна людям, тем более если она бьет по их интересам напрямую. Прежде чем повышать пенсионный возраст, нужно было как минимум обеспечить достаточное количество рабочих мест.
— И всё же, вы согласились с тем, что шок пройден и теперь, если что-то отыгрывать назад, будет только хуже?
— Нет! Мы над этим вопросом сейчас работаем. Ищем компенсаторы и готовим свои предложения, чтобы пересмотреть шоковую реформу.
Социальные хабы
— По оценкам Международной организации труда, в стране восемь процентов безработных. Но есть еще и «заробитчане», число которых оценивается от двух до семи миллионов человек, вынужденные уехать на заработки в Евросоюз и Россию. Поможет ли тут принятый недавно закон о занятости?
— В силу закон вступил с 1 января. Потребовалось некоторое время для принятия некоторых подзаконных актов на уровне правительства, чтобы закон смог заработать в полную силу. Законодательные механизмы начали работать. Остановлюсь на основных из них.
Прежде всего, это норма о легализации: создал рабочее место — тебя освободили на определенный период от единого социального взноса. Взял людей, которые неконкурентны на рынке труда (с ограниченными возможностями, молодежь), — государство компенсирует соцвзнос. Наконец, захотел работник старше 45 лет или работодатель осуществить переквалификацию — берите ваучер, и государство обеспечивает вас новым образованием. То есть ресурс этого фонда будет расходоваться на стимулирование создания рабочих мест, на получение людьми конкурентных профессий, а не исключительно на выплаты пособий по безработице.
Однако есть один нюанс. Сегодня большинство тех, кто ищет работу, и большинство работодателей попросту не знают о возможностях, правах и гарантиях, которые существуют в сфере занятости. Поэтому сейчас Минсоцполитики совместно со Госслужбой занятости запускает широкомасштабную информационную кампанию, направленную на разъяснение и популяризацию положений закона о занятости. Она будет адресована каждой целевой группе, прописанной в законе.
Отныне главные критерии оценки Госслужбы занятости — это количество вакансий, которые создало ведомство; количество работодателей, с которыми сотрудничала служба; срок, за который человеку нашли работу. При мне руководитель местного отделения службы занятости не будет восседать в дорогом офисе, просто регистрируя безработных. Он станет ходить по предприятиям, решать их проблемы, работать с их администрацией, искать вакансии и компенсировать — строго в рамках закона — единый социальный взнос, чтобы деньги шли в производство. Помимо этого, будет трудоустраивать молодежь, заниматься переквалификацией. То есть в каждом филиале должен был не статист, а квалифицированный менеджер в сфере рынка труда.
Наконец, Госинспекция по труду. Сейчас идет переформатирование работы этого ведомства. Необходимо, чтобы люди получили и достойную зарплату, и статус, и полномочия. Ведь задачи перед инспекцией стоят огромные: защищать наемных работников, проверять условия труда, трудовые отношения, все генеральные и отраслевые соглашения, а также поддерживать профсоюзную деятельность. Это люди, которые от имени государства обеспечивает ту самую справедливость условий труда на каждом конкретном предприятии. Но служба, не имея прав и средств, до сих пор больше занята реакцией на трудовые конфликты, а не их профилактикой.
— Ваше министерство недавно объявило о создании официальной базы данных рекрутинговых агентств. Собираетесь заняться регулированием этой отрасли?
— Кадровые агентства сегодня работают в несогласованном режиме, не имея единой базы и коммуникаций. При этом у работодателя нет доверия к Госслужбе занятости, которая порой толпами направляет безработных во все направления, и работа многих компаний парализуется необходимостью отбирать из этого потока подходящий персонал. Поэтому мы решили создать полный перечень всех легальных кадровых агентств и внести их в единую информационную базу. Далее будем выстраивать единый подход в обмене вакансиями, людьми, которые ищут работу, а также работодателями, пополняющими штат. Рынок труда для людей станет доступнее и прозрачнее.
Вместе с тем к проблеме безработицы необходимо подходить комплексно. Есть законы о государственно-частном партнерстве, о стимулировании рабочих мест, о занятости, о промышленных зонах. Если каждый закон брать сам по себе, отдача будет минимальной. А объединив их в единый инструментарий, который будет использоваться малым и средним бизнесом, решение проблем действительно можно начать.
Скажем, по одному закону можешь ввести оборудование на льготных условиях, по другому — получить льготу по налогу на прибыль. По третьему — получить льготу за трудоустройство и не платить единый социальный взнос, взяв у государства в концессию объект, который можно развивать. Такой комплексный пакет, стимулирующий экономику напрямую, мы уже реализуем в некоторых пилотных социальных проектах. Например, Центр социальной поддержки детей и семей «Луч надежды» в Макарове Киевской области, где мы смогли объединить в одном месте несколько функций социальной и семейной политики. Главная цель — сберечь семью, предотвратить расставание детей с их родителями, создать условия, при которых ни один ребенок из района не будет направлен в интернат. То есть вместо культивации ювенальной юстиции (см.«Защита детей и от детей») и дополнительной нагрузки на государство по содержанию и воспитанию таких детей, мы стимулируем институт семьи. Такие центры хотим построить по всей стране.
Другой пример — комплексное предоставление социальных услуг, где на одной площадке в каждом районе или городе люди смогут решать все вопросы взаимодействия с государством и соцслужбами. Наиболее успешно в этом удалось продвинуться в Виннице. Здесь создано реально работающее «единое окно», где человек может в одном месте получить комплекс услуг по интересующим его вопросам.
Есть реабилитационный центр для инвалидов в Одессе, который частный инвестор построил за свои деньги. В Евпатории создан центр профессиональной реабилитации инвалидов, в Сумах — детско-юношеская футбольная школа «Барса»…
— Позвольте, но все эти проекты больше напоминают потемкинские деревни. Нашелся хороший губернатор, который сумел привлечь спонсоров, подвернулся социально ответственный бизнесмен… И что, теперь всей стране гордиться этими точечными островками благополучия?
— Надо понимать разницу между потемкинскими деревнями и пилотными проектами, цель которых — апробация новых подходов и решений. Выработанные модели должны стать единым целевым государственным стандартом, по которому можно реализовывать работающую модель в остальных регионах.
Возьмем ту же систему детских домов семейного типа. Мы можем долго говорить о трансформации наших интернатов. Но это полумеры. Наша цель — сделать так, чтобы после 2013 года дети в интернаты вообще не передавались, чтобы интернаты как форма воспитания постепенно уходили в прошлое. Вместо этого должна быть альтернатива — опека, дома семейного типа.
— Если деньги, которые государство сегодня тратит на интернаты, просто передать семьям, которые усыновят детей-сирот, то насколько это будет достойная сумма?
— Сегодня на каждого ребенка в интернате в среднем приходится около 10 500 гривен в месяц. С другой стороны, есть уже более 700 детских домов семейного типа, где на одного ребенка расход гораздо меньше — около 3300 гривен. Это две минимальные зарплаты плюс 35 процентов. Проблема в том, что государство не может просто так взять и сразу передать ресурс из одной системы в другую. Но сделать это постепенно, в течение десяти лет, вполне реально. За этот период мы сможем закрыть «черную дыру», куда неэффективно уходят государственные деньги, и где нет достойного воспитания детей. Но начинать надо сейчас, и детей в интернаты больше не передавать.
— Считаете ли вы необходимым повысить ежемесячную помощь по уходу за ребенком до достижения им трех лет? Ведь это тоже стимулирование рождаемости; разовыми выплатами при рождении, пусть и крупными, демографию не сломить.
— Я тоже мать — моему младшему ребенку пять лет, так что хорошо понимаю эти проблемы. Государство уже дает стартовые средства семье, которые позволяют ей купить самое нужное новорожденному и даже еще на что-то оставить. Во всём мире так: родители должны зарабатывать и сами растить детей. Сегодня задача больше не состоит в том, чтобы увеличивать выплаты при рождении, ведь у нас они и так одни из самых высоких в мире.
Рождаемость может повышаться только, когда семья уверена в завтрашнем дне. Мы это видим на примере Украины: как только страна входит в период экономической стабильности, тут же идет всплеск рождаемости. Отсюда задача социальной политики — дать семьям с маленькими детьми достаточный уровень соцзащиты, но ни в коем случае не подменять понятие уверенности в завтрашнем дне льготами. Если у человека нет работы или он живет на минимальную зарплату, нелегально занят и не имеет социальной защиты, то никакое пособие не поможет.
Но помощь малообеспеченным семьям — тоже моя задача. Сегодня у нас таковых 190 тысяч и их количество растет, потому что мы повышаем охват категорий семей для данного пособия. Раньше пособие составляло менее двух тысяч гривен на ребенка, в этом году — уже больше 2500 гривен, а сейчас во исполнение социальных инициатив президента правительство подало в парламент новый законопроект, позволяющий повысить такое пособие до трех тысяч гривен. Это тот социальный минимум, который мы обязаны платить, но дальше должны работать стимулы. Рыбу мы должны давать лишь тем, кто не может держать удочку.
Без бюрократии
— Наталья Юрьевна, у вас всего два заместителя, тогда как в других министерствах по пять-шесть. Вам больше не нужно или просто трудно найти людей, которые согласятся взять на себя ответственность при «политическом министре» Королевской?
— Когда я стала министром, то увидела изнутри запутанную и малоуправляемую систему из более 30 департаментов. Многие люди десятилетиями сидели на одних и тех же позициях. Это была стабильно закостеневшая система: вы, мол, у нас уже десятый по счету министр, переживем, никому не позволим ничего менять, свои кабинеты не отдадим. Короче, враг не пройдет! (смеется)
Модернизация структуры была жизненно необходима. Я провела тщательный отбор руководителей департаментов, заменив треть из них. Теперь вижу, что система стала управляемой, более оперативной и менее бюрократичной. И это только первый этап структурных трансформаций в управлении социальной сферой. Впереди еще два. Всё приведем в порядок — я в этом не сомневаюсь.
Сегодня министерство координирует более 200 социальных индикаторов. Уже построена сильная система мониторинга и анализа состояния дел в социальной сфере. Руководители департаментов значительно повышены в статусе. Для каждого руководителя социальной сферы разработан KPI (ключевой показатель эффективности). Конец года покажет, кто справился с работой, а кто — нет.
Когда-то я занималась бизнесом — управляла компанией, в которой работало более 20 тысяч человек. И там у меня тоже было два зама, хотя могла себе позволить их и 20, и 50. Для меня было важно выстроить структуру, способную решать поставленные задачи и дающую результат, соответствующий критериям оценки.
Сегодня в министерстве мне больше не приходится выслушивать от чиновников, как они сутками напролет работают над проблемами. У каждого теперь свой целевой показатель в соответствии с социальной картой. Если он с чем-то не справляется, то извините, примем кадровые решения. Более того, в новой системе управления у нас по каждой области разработан ключевой показатель эффективности, в соответствии с которым будем оценивать работу на местах.
— На сайте партии «Украина — Вперед!» последнее сообщение датируется началом января 2013 года. Означает ли это, что дальше развивать свою политсилу вы не намерены, и она тихо-мирно вольется в Партию регионов?
— Никуда мы не вливаемся! По правде говоря, всё свое время я сегодня посвящаю работе в министерстве, и мой голос в партии такой же, как у остальных членов. Я отошла от оперативного управления. Все текущие вопросы по развитию партии переданы моему коллеге, заместителю главы партии Евгению Суслову. Команда никуда не уходит, с нами остались все соратники. А с сайтом — разберемся.
— Вы много лет работали в бизнесе, затем в парламенте, где возглавляли комитет по промышленности и предпринимательству. Словом, всегда играли на стороне работодателей. Что больше всего вас поразило на министерском посту, где нужно заниматься социальной защитой?
— По натуре я закоренелый трудоголик. Так, среди депутатского корпуса прошлого созыва больше всего зарегистрированных законопроектов — моего авторства. Но вот работа в министерстве — это тотальный нон-стоп, чего я не могла себе представить до того. Порой это работа по 20 часов в сутки и совсем иное состояние души. Тут часто приходится сталкиваться с колоссальной человеческой болью. При этом для миллионов людей нашей страны государственная система соцзащиты — это последний спасательный круг.
Когда я в Верховной Раде возглавляла Комитет по вопросам промышленной, регуляторной политики и предпринимательства, то там был отраслевой подход — тонны, вагоны, километры. А здесь миллионы живых людей, их жизни и судьбы. Степень ответственности, которую я ощущаю здесь, не сравнить ни с чем.
Источник: expert.ua
Подписывайтесь на Ukrnews24.net в Telegram, чтобы быть в курсе самых интересных событий.
Последние новости
