В конце сентября исполнился год, как вступил в силу Закон “О системе гарантирования вкладов физических лиц”, перезагрузивший “гарантийно-депозитную” систему Украины.
Вопреки распространенному скепсису, новая система весьма прилично заработала — по крайней мере, Фонд гарантирования вкладов физлиц (ФГВФЛ) справился с выполнением новых функций временного администрирования и ликвидации проблемных банков в тех объемах, в которых “представился случай”.
Но с учетом того, что это удалось сделать в условиях в целом стабильной работы банковской системы (хотя и на фоне экономической рецессии), возникает вопрос: сможет ли ФГВФЛ проявить себя так же во время системного кризиса (наподобие кризиса 2008–2009 гг.)?
Думать можно долго, но важнее понять, что еще фонд, НБУ, правительство, банки, да и сами вкладчики должны сделать, чтобы к гипотетическим шокам не только система гарантирования депозитов, но и система финансовой безопасности всего государства действительно подошла во всеоружии. И как, собственно, предотвратить разрушительное влияние глобальных форс-мажоров?
Первые результаты и первые сомнения
“Пациентами” ФГВФЛ за последний год стали банк “Таврика” и “Эрде Банк”, вкладчики которых получили свыше 2,2 млрд грн. Выплаты осуществлялись согласно новым законодательным регламентам, которые ощутимо ускорились (старт выплат компенсаций — через семь дней после принятия решения о ликвидации финучреждения, а не через два месяца, как раньше). Не было, в частности, и мораториев на возврат депозитов в ходе работы временных администраций.
В Нацбанке считают, что реформа оправдала себя. И даже называют ее одним из факторов динамичного роста депозитного портфеля физлиц (+16% с начала года). “Это показатель уровня доверия населения к банковской системе и Фонду гарантирования, в частности”, — подчеркивает заместитель председателя НБУ, председатель административного совета ФГВФЛ Алексей Ткаченко.
У представителей банковского сектора одобрение менее однозначное (поскольку в том числе у них с фондом возникали рабочие дискуссии по поводу справедливости штрафов за различные нарушения и т.д.), но в целом оно тоже имеет место. “У банков была обеспокоенность, что у нас появился еще один контролер, точнее, расширились его полномочия. Но за этот год ничего в негативную сторону не изменилось”, — комментирует заместитель председателя правления “Сбербанка России” Ирина Князева.
Вместе с тем координатор программ Всемирного банка по Украине, Беларуси и Молдове Александр Паньков, отдавая должное качеству работы ФГВФЛ с “Таврикой” и “Эрде Банком”, призывает не спешить с однозначными оценками, поскольку на судьбу функционально обновленного фонда еще не выпадали испытания “по полной программе” в реальной кризисной ситуации (и слава Богу. — Ред.).
Для скептиков едва ли не основным источником сомнений по поводу прочности системы гарантирования вкладов является объем ресурсов, аккумулированных в ФГВФЛ, — 6,3 млрд грн, покрывающий всего чуть больше 3% всех застрахованных депозитов. Ведь эта сумма — где-то на уровне депозитного портфеля двух банков-“середняков”, с обязательствами которых может потребоваться разбираться фонду. А что же будет, если на “операционный стол” фонда “ляжет” банк из ТОП-10, объем депозитов физлиц каждого из которых превышает 6, 3-миллиардную отметку?
В этом контексте заместитель директора-распорядителя Фонда гарантирования вкладов физлиц Андрей Оленчик подчеркивает, что система финансовой безопасности государства в целом и гарантирования вкладов в частности включает в себя не только ФГВФЛ, но и НБУ, Минфин, другие госорганы. И это предусматривает возможность получения фондом финансовой поддержки от Нацбанка и из госбюджета (что и прописано в профильном законе). “Это нормальная практика. Здесь речь идет об оперативном финансовом резерве страховщика депозитов. У нас его минимальный уровень предусмотрен в 2,5%, тогда как в Евросоюзе — 2%”, — констатирует А.Оленчик.
В этом же контексте А.Ткаченко напоминает, что еще в июле прошлого года между НБУ и ФГВФЛ было подписано соглашение об обмене информацией, позволяющее им тесно сотрудничать. А в апреле Национальный банк определил и порядок предоставления кредитов фонду. Вместе с тем А.Паньков отмечает, что аналогичный механизм экстренной поддержки из госбюджета “еще находится на стадии обсуждения”.
“Надеемся, этот вопрос будет положительно решен путем принятия соответствующего решения правительством”, — добавляет представитель Всемирного банка, эксперты которого, кстати, принимали активное участие в модернизации “гарантийного” законодательства, а сейчас это международное учреждение отслеживает его имплементацию и выполнение.
Однако доступ Фонда гарантирования вкладов к ресурсам центробанка или госбюджета отнюдь не дает ему возможности почивать на лаврах. Поскольку и эта “подушка безопасности” не безгранична. Так, согласно действующим нормативным положениям, займы НБУ могут предоставляться в размере, не превышающем 95% от четырехкратного объема поступлений ФГВФЛ за предыдущий квартал. Да и вряд ли это стоит воспринимать как волшебную палочку, которая в любой ситуации снимет любые проблемы, из-за хронически дефицитного госбюджета.
Более того, сам по себе размер ресурсной “заначки” фонда не может рассматриваться как ключевой индикатор качества системы гарантирования вкладов. Ее определяет еще и дюжина дополнительных факторов.
Банковская справедливость
Одним из наибольших ожиданий от реформы системы гарантирования вкладов было решение проблемы завышенных (на фоне среднерыночных) депозитных ставок, которыми финучреждения, столкнувшиеся с острым дефицитом ликвидности, могут заманивать очень неосмотрительных соотечественников. Как ожидалось, введение дифференцированных взносов в зависимости от рисковости операций (по логике: чем выше ставки, тем больше отчисления) должно было способствовать, кроме прочего, искоренению явления, когда более консервативные банки фактически оплачивают своими взносами в ФГВФЛ ошибки и грехи своих конкурентов (через выплаты компенсации вкладчикам в случае банкротства).
В мае текущего года ФГВФЛ ввел дифференцированные взносы. Их определяют, исходя из коэффициента риска, рассчитываемого для каждого банка по ряду критериев (формула учитывает средневзвешенную ставку по привлеченным вкладам; соотношение среднеарифметических остатков по вкладам физлиц к среднеарифметическим остаткам пассивов; соотношение вкладов в иностранной валюте к вкладам в национальной валюте).
Оправдало ли себя нововведение? С одной стороны, поступления в ФГВФЛ действительно увеличились, а значит, часть участников рынка начала платить больше. Взносы банков в третьем квартале (осуществленные в июле) выросли на 35% и составили рекордные 753,9 млн грн (хотя здесь нельзя сбрасывать со счетов и динамичный рост их депозитного портфеля, что тоже повлияло на соответствующую динамику).
С другой стороны, банкиры обращают внимание, что многие финучреждения продолжают активно “задирать” вверх депозитные ставки. “К сожалению, количество банков с очень высокой процентной ставкой оставалось значительным. Это задача и для регулятора, и для фонда — обращать на такие учреждения больше внимания, поскольку высокорисковая процентная политика однозначно потом приведет к серьезным проблемам”, — отмечает Ирина Князева. “Основная цель — снижение процентной ставки — не достигнута. До сих пор на рынке остались очень дорогие депозиты”, — соглашается член наблюдательного совета УКБС Ярослав Колесник.
Вместе с тем директор-распорядитель Фонда гарантирования вкладов физлиц Елена Шарова убеждает, что некоторый эффект от введения дифференцированных взносов все же есть. И призывает не делать поспешных комплексных выводов, поскольку новые регламенты работают всего несколько месяцев. “Через год мы все увидим”, — отмечает руководитель Фонда гарантирования вкладов. При этом Алексей Ткаченко подчеркивает, что НБУ внимательно отслеживает депозитные ставки. И если доходность вкладов какого-либо банка выбивается из средневзвешенных значений, центробанк “тут же реагирует и начинает с ним работать”. Также он обращает внимание, что в рекламе банки часто вводят в заблуждение клиентов, декларируя, скажем, 25-процентную ставку, которая на самом деле оказывается значительно ниже.
Очевидно, что потенциал для оптимизации методики определения дифференцированных взносов существует. Как вариант, Ярослав Колесник предлагает к величине отчислений в ФГВФЛ привязать также качество кредитных портфелей: чем больше проблемных кредитов, тем больше банки должны платить.
Можно предлагать и другие модели. Но, как представляется, важно не сбрасывать со счетов другие стратегически важные вещи. Например то, что система финансовой безопасности будет более устойчивой тогда, когда у нее будут не две точки опоры (госорганы и банки), а три (плюс население). И это не возможность, а необходимость. Ведь массированный панический отток депозитов способен поставить на колени любую банковскую систему любой страны даже с самыми совершенными институционными механизмами.
Но смогут ли вкладчики в украинских реалиях действительно стать одним из “санитаров” банковского рынка, которые по крайней мере пассивно будут способствовать его очищению от кредитно-финансовых учреждений с сомнительной бизнес-стратегией (просто не доверяя им деньги)? Что для этого надо?
Вкладчик: объект или субъект финбезопасности?
На сегодняшний день в Украине не сформировался окончательный консенсус, какой должна быть мера ответственности вкладчика за банкротство банка, которому он доверил свои деньги. Здесь есть два противоположных подхода.
Условные “патерналисты” считают, что ключевым гарантом депозитов должно быть государство, которое путем регулирования и контроля работы системы должно предотвращать негативные сценарии. Если же оно их допустило, то, мол, пусть само и разбирается. “Либералы” же убеждают, что депозит, в сущности, является инвестицией, за которую вкладчик получает прибыль. И если банк “прогорел”, то, дескать, инвестиция была неудачной — надо было более взвешено выбирать партнера. И, соответственно, логично самому нести ответственность за некачественное вкладывание своих кровных.
Дискуссии вокруг того, какая модель лучше и более созвучна украинским реалиям, можно вести долго. Но фактом является то, что сегодня (пока что?) реальное положение вещей ближе именно к “патерналистской” модели.
Если говорить конкретно о мере ответственности населения за размещение своих сбережений, то нужно учитывать несколько измерений вопроса. Одно из них — это уровень финансовой грамотности, который должен повышаться не только за счет личных проб и ошибок, но и благодаря соответствующей просветительской и информационно-разъяснительной работе. Причем со стороны как государства, так и банков.
Второе измерение — естественная склонность к риску определенной категории вкладчиков, которые ставят перед собой цель, прежде всего, заработать. Любой ценой. И они вовсе не обязательно финансово безграмотны, потому что знают, осознают, что если ФГВФЛ гарантирует депозиты до 200 тыс. грн, следовательно, в рамках этого лимита можно размещать средства фактически в любом банке. “Если бы ФГВФЛ поднял списки тех, кому выплачивает вклады, то обнаружил бы интересную закономерность. Там некоторые вкладчики встречаются по спискам не одного банка. То есть существует категория людей, которые всегда будут рисковать ради наживы. Они понимают, что государство гарантирует их рискованные манипуляции”, — рассказывает Ирина Князева.
Такие люди в конце концов становятся частью “силы”, которая побуждает другую, более консервативную часть рынка (банки) тоже повышать ставки, чтобы не терять конкурентоспособность своих депозитных предложений. И это уже не говоря о прямых потерях, которые со временем несут они и государство в случае банкротства “разогревателей” ставок.
Как таких людей можно “перевоспитать”? Ярослав Колесник считает, что с помощью установления частичной гарантии по сумме вклада. Скажем, на уровне 75%. При этом советник ликвидатора Укрпромбанка Игорь Власюк добавляет, что подобная практика существует в Европе. “Возможно, сейчас это не очень актуально, учитывая состояние экономики. Но на будущее необходимо об этом подумать”, — добавляет эксперт.
Гарантирование валютных вкладов: клубок интересов
Особняком в вопросе страхования депозитов и соотношения солидарной ответственности банковской системы стоит аспект гарантирования валютных депозитов. Здесь тоже существуют две крайние позиции. С одной стороны, дескать, нелогично государству Украина гарантировать обязательство в иностранной валюте, к эмиссии которой оно не имеет отношения. С другой стороны, существует мнение, что сбережения в иностранной валюте — это фактически историческая традиция в Украине, являющаяся естественным следствием гиперинфляции 90-х и турбулентности развивающейся экономики.
Каждая из этих моделей не лишена как рациональной составляющей, так и недостатков.
Сохранять текущий статус-кво, сложившийся в Украине, — не оптимальный вариант. Потому что все живут на пороховой бочке. Государство и банки беспокоятся, справится ли ФГВФЛ со страховыми выплатами, если начнутся массовые банкротства во время валютных кризисов, которые время от времени происходят. А вкладчикам приходится иногда волноваться из-за очередных слухов, что “вот-вот” неожиданно отменят гарантии по уже открытым валютным вкладам.
Понятно, что рубануть с плеча и неожиданно отменить гарантии по валютным депозитам вряд ли кто-то отважится. Поскольку, пытаясь таким образом решить одну проблему, можно создать еще большую, спровоцировав отток средств из банков со всеми дальнейшими негативными последствиями.
Как тут быть? Очевидно, что следует двигаться к отмене гарантий по валютным депозитам в той или иной форме, но постепенно. Для этого, считает Я.Колесник, лучше дождаться, пока удельный вес валютных вкладов в депозитном портфеле физлиц уменьшится по крайней мере до 30%.
Для стимулирования в том числе процессов дедолларизации депозитного рынка НБУ уже повысил норму резервирования для валютных вкладов, а базовые ставки для отчислений банков в ФГВФЛ установлены для валютных депозитов на более высоком уровне, чем для гривневых (0,8 и 0,5% соответственно). И это, как утверждает А.Ткаченко, приносит результат: если в начале года доля валютных вкладов в депозитном портфеле физлиц составляла 51%, то сейчас — 45%.
Хотя при этом заместитель председателя правления НБУ и отмечает, что директивы Евросоюза предусматривают гарантирование вкладов только в национальной валюте, но он также подчеркивает, что отказ от гарантирования валютных депозитов на сегодняшний день был бы преждевременным шагом для Украины.
В свою очередь, И.Князева отмечает, что проблемы не возникнут, если привыкших к валютным вкладам клиентов заранее (не трогая уже открытые вклады) предупредить о возможных нововведениях, заодно убрав и основания для постоянных спекуляций по этому поводу. Вместе с тем топ-менеджер “Сбербанка России” призывает не переоценивать возможную негативную реакцию вкладчиков на отмену гарантий. “Если НБУ, ФГВФЛ или законодатели такую норму введут и населению ее нормально объяснят, она будет нормально воспринята. Клиенты, склонные держать именно валютные средства, а это в основном люди зажиточные, спокойно на это отреагируют”, — добавляет финансист.
Вместе с тем, как рассказывают в других банках, многие небогатые клиенты тоже предпочитают размещать депозиты именно в валюте. Поэтому эта проблема (и попытки ее решения) всегда будет иметь сильное электоральное звучание. Но здесь важно не только приближение президентских выборов. От весьма резких движений в этом вопросе власть, скорее всего, будет удерживать и сугубо экономическая составляющая.
Учитывая ожидаемое сворачивание политики количественного смягчения ключевыми эмиссионными центрами мира (прежде всего Федеральной резервной системой США) и текущие осложнения с привлечением Минфином внешних заимствований, именно валютные запасы внутреннего (банковского) рынка станут для правительства, в частности в 2014 г., одной из ключевых “подушек безопасности”. В таких условиях волновать излишне вкладчиков, когда раздражителей и так хватает, — неоправданный риск.
Все только начинается?
“В действительности банкротства банков будут происходить всегда. И это — нормальная ситуация, ведь это рынок”, — философски констатирует Игорь Власюк, с которым трудно не согласиться. И хотя это явление надо пытаться минимизировать, с ним тоже надо уметь жить. Поэтому усовершенствование системы гарантирования вкладов — это перманентный процесс.
Его же качество будет зависеть от характера и темпов усовершенствования каждого из звеньев этой системы. У каждого из них свои задачи. Если для населения, как отмечалось, это, в частности, повышение собственной финансовой осведомленности, то, например, для ФГВФЛ — повышение эффективности работы с активами ликвидируемых банков (доля возмещения расходов, понесенных фондом на выплату компенсаций вкладчикам, пока оценивается в несколько процентов по сравнению с 85% в США). Для НБУ же, подчеркивает А.Паньков, — это повышение качества банковского надзора, который в конце концов должен не только минимизировать последствия банкротства отдельных участников рынка, но и предотвратить их.
Вместе с тем наивно рассчитывать на надлежащую защищенность банковских вкладов без устранения таких всеобщих вызовов, уже давно набивших всем оскомину, как повышение уровня защиты прав кредиторов (как и ответственности менеджеров и владельцев банков), качества судопроизводства, борьба с коррупцией и т.п. То есть качество системы гарантирования вкладов вряд ли может принципиально отличаться от качества государственных институтов, банковской системы, всего общества. Это взаимосвязанные вещи, следующие одна из другой. И работы по каждому из направлений в Украине еще очень и очень много.
Источник: Минпром
Подписывайтесь на Ukrnews24.net в Telegram, чтобы быть в курсе самых интересных событий.
Последние новости
